Германские государства

Пруссия и другие германские государства после 1815 г.

Венский конгресс сохранил государственную раздробленность

321

Германии, хотя и значительно сократившуюся во время наполеоновских войн. Созданный по решению держав-победительниц Германский Союз включал теперь 37 (позднее 34) самостоятельных монархий и 4 вольных города — Гамбург, Бремен, Любек и Франк-фурт-на-Майне. Последний стал местопребыванием единственного общегерманского органа — Союзного сейма, решения которого были, однако, не обязательны для правителей отдельных государств. Монархи видели в государственной раздробленности страны наилучшее средство упрочить классовое господство дворянства и сохранить свои владения. Не хотели допустить создания единой Германии как возможного соперника в будущем также Англия, Россия и Франция.

Самое влиятельное государство Германского союза — Австрия и второе по значению — Пруссия вошли в него лишь теми районами, которые прежде входили в состав Священной Римской империи. Вне союза остались принадлежавшие Прусской монархии Восточная Пруссия, Померания и округ Познань, а также входившие в состав Австрийской империи Венгрия, Словакия, Галиция и итальянские владения Австрии. Вместе с тем союз включал в себя Ганновер, Люксембург и Голыитейн, которыми владели соответственно короли Англии, Голландии и Дании.

Территория Пруссии состояла из двух отдельно расположенных частей — шести старопрусских провинций на востоке и двух на западе — Рейнской и Вестфалии. Последние продолжали значительно опережать в экономическом отношении более отсталый восток Пруссии: здесь успешно шло капиталистическое развитие, крепла богатая и влиятельная буржуазия. В немалой мере этому способствовали антифеодальные преобразования, проведенные во время Французской революции и в наполеоновский период. На востоке по-прежнему господствовало юнкерство и преобладало крупное помещичье землевладение. В находившихся под властью Пруссии польских землях социальный гнет усугублялся национальным, проводилась политика насильственного онемечивания местного населения.

Различия между западными и восточными провинциями Пруссии усиливались из-за неупорядоченной таможенной системы. На востоке в 1815 г. насчитывалось 67 различных таможенных тарифов, зачастую противоречивших друг другу. На западе сохранялись еще частично тарифы времен Тридцатилетней войны и пошлины периода французской оккупации. Решение таможенной проблемы стало ближайшим требованием прусской буржуазии, нуждавшейся в защите от иностранной конкуренции. В 1818 г. рейнские буржуа подали королю прошение о необходимости создания единого таможенного союза во всей Германии. Но из-за противодействия Австрии, опасавшейся усиления Пруссии, единый покровительственный таможенный тариф был тогда введен лишь на территории Пруссии. Это свидетельствовало об усилении политического влияния прусской буржуазии в жизни государства, хотя победа над Францией лишь упрочила абсолютистский режим Фридриха Вильгельма III. После войны он забыл свои обещания ввести конституцию. Вместо этого в провинциях были учреждены сословные представительства — ландтаги, обладавшие только совещательными правами.

В большинстве других германских государств также преобладали абсолютистские режимы. В Ганновере и Саксонии были восстановлены почти все феодальные повинности крестьян, а также сословные ландтаги, закрепившие политическое господство дворянства. Иное положение сложилось на юго-западе. В Баварии, Бадене, Вюртемберге и Гессен-Дармштадте, где влияние буржуазной Франции оставило неизгладимый след, в 1817—1820 гг. была подтверждена отмена зависимого положения крестьян и введены умеренные конституции, отразившие повышение роли буржуазии. Двухпалатная система с высоким имущественным цензом, сохранившая привилегии дворянства, все же означала постепенное приближение этих государств к монархии нового, буржуазного типа.

Развитие капиталистических отношений.

В первой половине XIX в. Германия представляла собой преимущественно аграрную страну. Население ее в 1816 г. составляло около 23 млн., к середине века — более 35 млн. человек. Три четверти его

322

проживало в деревне и занималось сельским хозяйством, а также домашним ремеслом. Личной зависимости крестьян уже не существовало, но они были опутаны сетью различных платежей, повинностей и долгов. В Пруссии юнкерство только выиграло от аграрной реформы начала века, сохранившей множество феодальных пережитков. По условиям реформы крестьянство, чтобы освободиться от барщины, к 1821 г. вынуждено было уступить юнкерству в Бранденбурге и Восточной Пруссии четвертую часть своих земельных наделов, в Померании и Силезии — почти 40%. Согласно установленному в 1821 г. новому порядку выкупа феодальных повинностей им могли воспользоваться только крестьяне, обладавшие полной упряжкой рабочего скота и способные единовременно внести дворянам-землевладельцам выкуп в размере 25 годовых платежей. При таких условиях к середине века в Пруссии освободиться от повинностей смогла лишь четверть всего крестьянства, исключительно зажиточного.

Ограбление прусского крестьянства дало юнкерству возможность начать глубокую перестройку своего хозяйства на капиталистической основе при беспощадной эксплуатации труда полуфеодально-зависимых безземельных батраков и малоземельных крестьян, вынужденных продавать свою рабочую силу. Процесс капиталистического преобразования крупного землевладения сопровождался его техническим перевооружением и улучшением агротехники. В руках юнкерства сосредоточивалась решающая доля средств сельскохозяйственного производства. Осуществление прусских аграрных реформ сопровождалось пополнением рядов землевладельцев представителями буржуазии; это создавало основу для сближения социальных позиций дворянства и буржуазии и открывало возможность для политического компромисса между этими классами в будущем. Такой путь капиталистического аграрного развития, когда «крепостническое помещичье хозяйство медленно перерастает в буржуазное, юнкерское... при выделении небольшого меньшинства «гроссбау-эров» («крупных крестьян»)», особо мучительный для крестьянства, страдавшего и от гнета полуфеодальных повинностей, и от новой капиталистической эксплуатации, В. И. Ленин определил как «прусский» путь развития капитализма в сельском хозяйстве 23.

На западе Германии, где преобладало мелкое крестьянское хозяйство и феодальные пережитки не были так сильны, расслоение крестьянства шло уже быстрыми темпами, особенно на Рейне. Там выделилась сельская буржуазия («гроссбау-эры»), использовавшая труд основной массы разорявшихся крестьян как наемной рабочей силы.

Немецкая промышленность в первые десятилетия XIX в. состояла главным образом из мануфактур и ремесленных мастерских. Переход к фабричному производству наметился лишь в хлопчатобумажной промышленности Саксонии, в Рейнско-Вестфальском районе и Силезии.

Успешное развитие капиталистических отношений в Германии замедляла раздробленность страны, тормозившая складывание единого внутреннего рынка. Широкий наплыв иностранных, прежде всего английских, товаров сужал возможности сбыта изделий немецкой промышленности. Недовольная этим буржуазия Германии, особенно прусская, все настойчивее выступала за общую покровительственную таможенную систему.

К началу 30-х годов правительство Пруссии уже добилось уничтожения таможенных барьеров с шестью соседними мелкими государствами. В 1831 г. к этому таможенному объединению присоединился Гессен-Дармштадт и начались переговоры с Баварией, Вюртембергом и среднегер-манскими государствами. В ночь на 1 января 1834 г. был провозглашен новый Таможенный союз из 18 государств с населением в 23 млн. человек. На их границах были торжественно сломаны и сожжены таможенные шлагбаумы. В 1835 г. в него вступили Баден и Нассау. Создание Таможенного союза знаменовало новый этап экономического развития Германии, началось формирование хозяйственного единства страны при сохранении государственной раздробленности. Однако политическое влияние Пруссии, занявшей ведущее положение в Таможенном союзе, резко возрос-

23 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 16. С. 216.

323

ло. Недовольная этим Австрия пыталась подорвать союз, заключая сепаратные торговые соглашения с его отдельными членами.

Прусское юнкерство охотно покупало дешевые английские изделия и также не раз выступало против образования Таможенного союза. Оно опасалось, что в ответ на его создание другие государства поднимут пошлины на вывозимые юнкерством продукты сельского хозяйства. Буржуазия же, напротив, требовала дальнейшего ужесточения протекционизма для защиты от иностранной конкуренции. Ее идеологом и теоретиком выступал известный буржуазный экономист из Вюртемберга профессор Ф. Лист, пропагандировавший необходимость государственного вмешательства в хозяйственную жизнь.

Начало промышленного переворота.

В начале 30-х годов XIX в. в Германии стала развертываться промышленная революция. Она стала возможной благодаря появлению свободной рабочей силы из числа разоренных ремесленников и крестьян, успешному накоплению крупных капиталов дворянства и буржуазии, значительному росту городского населения и увеличению его покупательного спроса. Огромную роль в промышленном перевороте сыграли технический прогресс и развитие транспорта. Пароходы появились на Рейне с 1822 г., в 1835 г. открылась первая железная дорога Нюрнберг — Фюрт, за которой последовали линии Берлин — Потсдам, Лейпциг — Дрезден. С начала 40-х годов развернулось строительство нескольких крупных линий по всей Германии. К 1848 г. протяженность железных дорог в Германии более чем вдвое превышала французскую и составляла свыше 5 тыс. км, из которых 2,3 тыс. км приходилось на Пруссию. К железнодорожным линиям прибавилась и развитая сеть шоссейных дорог (12 тыс. км в 1848 г.), которые строились в основном по инициативе и на средства Пруссии.

Сооружение железных дорог не только стимулировало торговлю, но и требовало большого количества угля и металла, что в свою очередь ускоряло рост тяжелой промышленности. Особенно быстро развивалась Рейнская область с ее большими запасами угля и железной руды в долинах Рура и Саара. Там появились новые крупные

центры горной и металлургической промышленности — Бохум и Эссен. Увеличилось число паровых машин: в Пруссии в 1830 г. их насчитывалось 245, а в 1849 г. — 1264. Возникло машиностроение. Крупнейшим центром его стал Берлин, где производились паровые машины и локомотивы. Берлинский машиностроительный завод Борзига, на котором в 1841 г. был построен первый локомотив, превратился в главного производителя паровозов в Германии.

В Саксонии ускоренным темпом развивалась текстильная промышленность. Ручное прядение вытеснялось механическими веретенами, их число перевалило к середине века за полмиллиона по сравнению с 283 тыс. в 1814 г. Центр саксонской текстильной промышленности Хемниц современники называли «немецким Манчестером».

Производство обрабатывающей промышленности Германии возросло в 30— 40-е годы на 75%, темпы его роста были выше, чем во Франции, однако по общему уровню промышленного развития Германия продолжала отставать от нее, а тем более от Англии. Текстильная промышленность оставалась царством рассеянной мануфактуры; еще в 1846 г. только 4,5% прядильных станков находились на фабриках, остальные — у рабочих-надомников. Из-за недостатка капиталов преобладала устаревшая технология. Доменные печи в Германии работали на древесном угле, и производительность каждой из них в десять раз уступала работавшим на коксе английским и бельгийским доменным печам. Первая использовавшая кокс домна появилась в Рурском бассейне только в 1847 г. Хотя выплавка чугуна с 1831 по 1842 г. возросла с 62 до 98 тыс. т, металлургическая промышленность не могла удовлетворить потребности страны.

40-е годы отмечены также растущим ввозом в Германию полуфабрикатов и машинного оборудования. Однако развитию внешней торговли мешали слабость торгового флота и неспособность раздробленной Германии защищать интересы ее торговцев на мировых рынках. Отсутствие государственного единства было главным фактором, сдерживавшим развитие капиталистического производства.

324

Промышленный переворот в Германии повлек за собой складывание промышленного пролетариата. Общее число лиц наемного труда возросло с 450 тыс. в 1832 г. до почти одного миллиона в 1846 г., но их основную часть еще составляли ремесленные подмастерья и рабочие на дому. В наиболее развитой Пруссии в 1846 г. насчитывалось 750 тыс. горняков, железнодорожных и мануфактурных рабочих, 100 тыс. из которых составляли женщины и дети, а на долю фабрично-заводского пролетариата приходилось всего 96 тыс. К середине XIX в. в Германии ремесло и мануфактурная промышленность еще преобладали над крупным машинным производством.

Рост оппозиционного движения.

В первые годы Реставрации против попыток усиления феодальной реакции решительно выступало только немецкое студенчество, по своему составу в основном мелкобуржуазное. Центрами его движения были университеты городов Йены и Гисена. Патриотически настроенная радикальная молодежь требовала создания единой свободной Германии и призывала к свержению монархов. По инициативе студенческой организации Йены в Вартбургском замке (под Айзенахом), где когда-то укрывался от преследований Лютер, немецкая молодежь отметила годовщину лейпцигской «битвы народов» и трехвековой юбилей Реформации. В празднестве 17—18 октября 1817 г. приняли участие почти 500 студентов из 13 протестантских университетов и ряд прогрессивных профессоров. После факельного шествия его участники, подражая Лютеру, демонстративно сожгли различные символы реакции (австрийскую капральскую палку, гессенскую солдатскую косицу и др.) и книги наиболее ненавистных идеологов Реставрации.

После вартбургского выступления студенты Йены создали «Всегерманский студенческий союз» под девизом «Честь, свобода, отечество!», а также тайное общество для борьбы с реакцией. Его участник Карл Занд заколол в марте 1819 г. реакционного драматурга и доносчика А. Коцебу. Убийство дало властям желанный повод разгромить демократическое движение.

В августе 1819 г. конференция представителей стран Германского союза приняла Карлсбадские постановления о введении строгой цензуры и запрещении студенческих организаций. Была создана специальная следственная комиссия, проводившая на протяжении всех 20-х годов судебные процессы над участниками тайных организаций. Но задушить революционное движение в стране не удалось. Его новый подъем начался в 30-е годы под влиянием Июльской революции во Франции, восстания в Польше и провозглашения независимости Бельгии.

Почти одновременно в августе — сентябре 1830 г. в различных государствах Германии вспыхнули массовые волнения. В Саксонии, где столкновения с полицией начались еще в июне, центром недовольства стал промышленный город Лейпциг. В нем, а также в столице Саксонии — Дрездене впервые в Германии была организована буржуазная гражданская гвардия. Король Саксонии, как и правитель Ганновера, был вынужден согласиться на введение конституционных порядков. Реакционные монархи отреклись от престола в Брауншвейге и Гессен-Касселе, и здесь в 1831 —1832 гг. также были введены конституции. На юго-западе страны, в Баварии, Бадене и Вюртемберге, где и прежде имелись конституции, буржуазия добилась свободы прессы и развернула в печати кампанию за единство Германии.

Вершиной демократического движения за объединение страны и демократические преобразования в 30-е годы явилась гам-бахская демонстрация 27 мая 1832 г. в Пфальце у развалин Гамбахского замка. В ней приняли участие около 30 тыс. ремесленников и подмастерьев из всех немецких государств, представители либеральной буржуазии и интеллигенции, польские эмигранты и французские демократы из Страсбурга. Гамбахская демонстрация, проходившая под лозунгами объединения страны и введения конституционных свобод, показала, что в Германии зреют предпосылки для широкого революционного движения. Встревоженная этими событиями реакция перешла в наступление. По настоянию Австрии и Пруссии Союзный сейм в июне 1834 г. ужесточил законы, ограничивавшие права ландтагов и свободу печати и запрещавшие политические организации, народные демонстрации и но-

325

шение черно-красно-золотистых общенациональных эмблем. В Гессене полиция разгромила тайное «Общество прав человека» во главе с ветераном студенческого движения пастором Ф. Вейдигом и студентом Г. Бюхнером — одаренным поэтом, автором известной революционной драмы «Смерть Дантона». Общество стремилось подготовить в Германии демократическую революцию и развернуло с этой целью широкую агитацию. Пропаганда велась не только в городах, но и среди крестьян, для которых Бюхнер написал листовку «Гессенский сельский вестник» с призывом: «Мир хижинам — война дворцам!»

Буржуазный либерализм.

Богатеющая немецкая буржуазия все настойчивее добивалась своего участия в управлении страной и осуждала засилье дворянства, видя в нем источник ее раздробленности и отсталости. Однако степень политической зрелости буржуазии в отдельных государствах была различна, общенационального буржуазного движения не существовало. Страх и перед монархией, и перед народными массами заставлял либералов искать мирного соглашения с дворянством и в основном ограничиваться робкими петициями о даровании конституций сверху, одновременно открыто осуждавшими революции как «противозаконное и вредное» явление.

Наиболее известную петицию такого рода от имени рейнской буржуазии представил прусскому королю в 1831 г. влиятельный ахенский фабрикант Д. Ганземан. В ней предлагалось учредить общепрусский ландтаг и изменить избирательную систему, чтобы ликвидировать сословные привилегии дворянства и допустить буржуазию к политической власти, но без введения всеобщего избирательного права. Настроенная монархически либеральная буржуазия не помышляла о решительной борьбе с абсолютистскими режимами. Наоборот, она пыталась убедить короля, что важнейшую опору монархии должен представлять союз буржуазии и юнкерства. Без такого союза, по мнению либералов, возрастала угроза восстания «черни», одинаково угрожающей этим классам. Неоднократные предупреждения о грозной опасности со стороны пролетариата и социализма повторял в своих сочинениях буржуазный социолог Л. Штейн, ссылавшийся на опыт Франции.

Другим важнейшим лозунгом либералов было требование национального объединения Германии. Отсутствие единого государства задевало материальные интересы буржуазии и крайне затрудняло выход немецкой промышленности и торговли на мировой рынок. В этот период проявились уже и экспансионистские аппетиты немецкой буржуазии, мечтавшей о захватах и колониях.

Надежды прусских либералов на реформы со стороны вступившего на престол в 1840 г. короля Фридриха Вильгельма IV не сбылись. Новый монарх сразу заявил о невозможности изменений в абсолютистской системе Пруссии. Это усилило оппозиционные настроения буржуазии, выразителями которых стали кельнская «Рейнская газета» и «Кенигсбергская газета». В многочисленных статьях, зачастую резких по тону, либеральная пресса начала широкую кампанию за реформы. В Бадене в 1844 г. завершилось издание многотомного «Государственного словаря», ставшего библией немецкого либерализма. Словарь пропагандировал сословно-цензовую конституционную монархию с двухпалатной системой в качестве идеального государственного строя. Главной чертой либеральной оппозиции оставался ее «всеподданнейший», по замечанию Ф. Энгельса, характер 24.

Мелкобуржуазно-демократический радикализм.

Гораздо решительнее либеральной крупной буржуазии были настроены мелкобуржуазные слои населения Германии, которые испытывали гнет не только полуфеодальных порядков, но и нарождавшегося капиталистического строя. Такие условия приводили их передовых представителей к решительному протесту и порождали в их среде республиканско-демокра-тические идеи, сформулированные, однако, еще в очень неопределенной форме.

Из-за полицейских репрессий на родине большинство мелкобуржуазных демократов действовало в эмиграции. В Швейцарии и Франции было создано несколько организаций ремесленников и подмастерь-

21 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 25.

326

ев, выпускавших прокламации с призывами к широкой народной борьбе за свободную немецкую республику. В художественной форме эти же идеи развивало радикально-демократическое литературное течение «Молодая Германия», центром которого был Париж.

Значительную роль в демократическом движении играла мелкобуржуазная интеллигенция. Она выступала за политическое равенство и демократические свободы, не признавая равенства социального. Мелкобуржуазные демократы, оставаясь идеалистами в понимании истории, преувеличивали роль «критически мыслящей личности» и выдвигали требование-ее неограниченной свободы, проявляя склонность к анархизму. Осуждая капитализм, представители одного из направлений мелкобуржуазного радикализма — «истинные социалисты» — считали его злом, которого может избежать Германия. На первый план они выдвигали утопическую идею прямого перехода германских полуфеодальных абсолютистских государств к социализму. Достижение этой цели, по их убеждению, было возможно путем духовно-морального совершенствования всего немецкого общества, а не путем борьбы между классами. За свои тирады против буржуазии и капитализма «истинные социалисты» иногда даже пользовались поддержкой властей.

Путаный и противоречивый характер выдвигаемых мелкобуржуазными демократами идей проистекал из неустойчивого и неопределенного социального положения мелкобуржуазных слоев населения Германии.

Начало немецкого рабочего движения.

В первой половине XIX в. немецкие рабочие находились в крайне тяжелых условиях. Владельцы мануфактур и фабрик, стремясь к увеличению прибыли в условиях острой конкуренции с иностранными изделиями, снижали расценки и увеличивали продолжительность рабочего дня, достигавшего 15—16 часов. Росла интенсивность эксплуатации пролетариата. В текстильной промышленности, где были заняты в основном женщины и дети, она достигла таких размеров, что прусское правительство с тревогой обнаружило нехватку здоровых новобранцев для армии и было вынуждено в 1839 г. ограничить

рабочий день подростков десятью часами и запретить детский труд. Но этот закон не соблюдали не только фабриканты, но и сами рабочие семьи, желавшие увеличить свой нищенский бюджет.

Рассеянные большей частью по мелким предприятиям и мастерским, рабочие не имели ни организаций, способных защитить их интересы, ни ясного классового самосознания. Еще в 40-е годы в Германии продолжались выступления разрушителей машин, характерные именно для ранней ступени борьбы пролетариата. Многие более активные и сознательные рабочие и ремесленники эмигрировали за границу, чаще всего в Париж. Там в 1833 г. возник «Немецкий народный союз», он выпускал листовки, призывавшие к свержению абсолютистских правителей и к объединению Германии. Запрещенный французскими властями союз ушел в подполье, а в 1835 г. на его основе был создан демократически-республиканский «Союз отверженных». Он объединял от ста до двухсот рабочих и ремесленников, выпускал журнал «Отверженный» под девизом «Свобода, равенство, братство!». На следующий год левое крыло организации, ее «...самые крайние, по большей части пролетарские, элементы...» (Энгельс) 25, создали свой «Союз справедливых». Его программа, носившая еще утопический характер, ставила целью достижение равенства на основе общности имущества. В 1839 г. члены Союза приняли участие в парижском восстании бланкистов, с которыми тесно сотрудничали, и после его поражения бежали в Англию или Швейцарию. Центром восстановленного Союза стал теперь Лондон.

Главным теоретиком «Союза справедливых» был портняжный подмастерье из Магдебурга Вильгельм Вейтлинг (1808— 1871), один из выдающихся деятелей раннего этапа немецкого рабочего движения. Литературный талант и организационные способности выдвинули его в число лидеров Союза. В 1838 г. Вейтлингу поручили составить манифест организации, и он написал его в виде книги «Человечество, как оно есть и каким оно должно быть». После поражения восстания бланкистов он уехал

25 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 215.

327

в Швейцарию, где в 1842 г. опубликовал свое главное произведение «Гарантии гармонии и свободы».

Вейтлинг страстно осуждал капитализм и был убежден в возможности немедленного осуществления социального переворота. Для этого, по мнению Вейтлинга, нужен был только могучий толчок, суть которого, однако, он представлял себе нечетко: на первый план Вейтлинг выдвигал то нравственное просветление трудящихся, то революционный стихийный бунт. Но в обоих случаях в отличие от утопических социалистов он рассчитывал только на неимущие слои. Наивных упований на богатых филантропов и благодетелей народа он никогда не разделял и не верил в способность буржуазии морально переустроить общество. Переоценивая стихийность революционного переворота, Вейтлинг считал его ударной силой изгоев общества — озлобленных своим положением люмпен-пролетариев и даже уголовных преступников. Хотя он не понял и не принял научного коммунизма, вся его деятельность свидетельствовала о зарождении самостоятельного немецкого рабочего движения.

С еще большей отчетливостью пробуждение пролетариата проявилось в июне 1844 г., когда вспыхнуло восстание ткачей Силезии. Их положение в начале 40-х годов крайне ухудшилось. Предприниматели, борясь с иностранной конкуренцией, постоянно снижали заработную плату или увольняли часть ткачей, работавших главным образом на дому и живших на грани голода.

Восстание разразилось 4 июня 1844 г. в селении Петерсвальдау, когда полиция арестовала ткача, распевавшего под окнами особенно ненавистного и жестокого фабриканта Цванцигера грозную песню «Кровавый суд» — этот, по выражению К. Маркса, «боевой клич» силезского пролетариата. За арестованного вступились товарищи, потребовавшие к тому же и повышения заработной платы. В ответ на грубый отказ фабриканта возмущенные рабочие разгромили и сожгли его дом, контору и склады товара. На другой день волнения перекинулись в соседний городок Лангенбилау. Туда прибыли войска, расстрелявшие безоружную толпу, 11 человек были убиты, 20 тяжело ранены; но разъяренные ткачи сами перешли в атаку и обратили солдат в бегство. Только новый сильный отряд с артиллерией принудил рабочих прекратить сопротивление. Около 150 участников восстания были приговорены к тюремному заключению и порке кнутом. Газетам запрещалось писать о силез-ских событиях, но весть о них быстро распространилась по всей стране и вызвала волнения среди рабочих Бреслау, Берлина, Мюнхена, Праги.

Восстание было стихийным и не имело определенной политической идеи. Тем не менее это классовое выступление рабочих было фактом большого общественно-политического значения. Оно означало, что немецкий пролетариат вступил на революционный путь борьбы и заявил «...во всеуслышание, что он противостоит обществу частной собственности» (Маркс) 26.

Германия накануне революции.

К середине 40-х годов напряженность в Германии возросла. Особенно заметно усилилось оппозиционное движение в Пруссии. В 1845 г. почти все провинциальные ландтаги прямо высказались за введение конституции. Как и прежде, оппозицию возглавляла рейнская буржуазия, выдвинувшая вождей прусского либерализма — банкира Л. Кампгаузена и Д. Ганземана. Прусские либералы приняли участие в состоявшемся в 1847 г. в Бадене съезде либералов Южной Германии, что указывало на сближение оппозиционно-буржуазных кругов юга и севера страны. Съезд выдвинул проект создания при Союзном сейме Таможенного парламента из делегатов ландтагов отдельных государств, который должен был решать лишь чисто экономические вопросы. Такая умеренная программа либералов привела к разрыву их с буржуазно-демократическим крылом оппозиции, выступившим на своем съезде за введение демократических свобод, создание на основе всеобщего избирательного права общегерманского народного представительства, уничтожение всех дворянских привилегий и принятие прогрессивно-подоходного налога. Еще более решительно были настроены радикально-демократические круги, один из представителей которых поэт

м Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. I. С. 443.

328

Г. Гервег прямо призывал немецкий народ к революционной борьбе и созданию единой демократической республики.

Неурожаи 1845—1847 гг. и торгово-промышленный кризис 1847 г. резко обострили ситуацию в Германии. Железнодорожное строительство сократилось на 75%, выплавка чугуна упала на 13%, добыча угля — на 8%. На треть по сравнению с 1844 г. снизилась реальная заработная плата рабочих. Возросла безработица, только в одном Берлине без средств к существованию остались около 20 тыс. ткачей.

Доведенные до отчаяния народные массы устраивали голодные бунты. В апреле 1847 г. в Берлине разразилась трехдневная «картофельная война»; народ громил лавки взвинтивших цены торговцев продуктами. Волнения распространились и на другие города Пруссии. В мае кровавые стычки с войсками вспыхнули в Вюртемберге, где на улицах городов появились первые баррикады.

Прусское правительство, казна которого была почти пуста, безуспешно испрашивало новые займы у банкиров, но они отказывались предоставить их без гарантий «народного представительства». Король был вынужден созвать в апреле 1847 г. в Берлине Соединенный ландтаг с правом вотировать займы и налоги. Но придать ему законодательные функции он категорически отказался, что привело в июне к роспуску отказавшегося утвердить новые займы строптивого ландтага.

Подъем народного движения, активность либеральной буржуазии и метания правительства говорили о том, что в Пруссии сложилась революционная ситуация. Грозные признаки близкой бури появились и в других германских государствах. Волнения охватили юго-запад страны, где широко начали распространяться революционные листовки, призывавшие к народному восстанию. Правительства южногерманских государств, надеясь привлечь либеральную оппозицию на свою сторону, выступили с обещаниями либеральных реформ.

Со своей стороны, немецкая буржуазия, стремившаяся к политической власти, одновременно уже видела нависшую над ней угрозу со стороны пролетариата.

Страх перед ним предопределял умеренность политической линии буржуазии, ее стремление к заключению скорейшего компромисса с монархиями.

Немецкая классическая философия. Культура Германии.

Своеобразие духовной жизни Германии первой половины XIX в. заключалось в том, что при отсутствии политических свобод философия и литература приобрели особое общественное звучание.

Фридрих Шеллинг (1775—1854) разработал основы объективно-идеалистической натурфилософии, попытавшись при этом перенести идею развития и всеобщей связи явлений на исторический процесс. Однако развитие общества он рассматривал как движение к идеальному «правовому порядку», отвечавшему надеждам немецкой буржуазии. Идеи Шеллинга о поступательном развитии оказали влияние на крупнейшего немецкого философа Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770—1831).

Гегель разработал учение о диалектике, положив в ее основу объективный идеализм. Стержнем этого учения явилась идея развития, внутренний источник которого философ видел в борьбе противоречий, что опрокинуло метафизику всех прежних теорий. Утверждая, что конечный результат истории не зависит от воли отдельных людей, а выражает саморазвитие мирового духа, он, хотя и на идеалистической основе, обосновал смелую идею объективного содержания исторического процесса. Мысли Гегеля о закономерной и прогрессивной смене отдельных этапов в развитии общества разрушали теории социальной незыблемости существующих порядков. Поэтому Герцен с полным правом назвал гегелевскую диалектику «алгеброй революции».

Но оставаясь идеалистом, Гегель не принимал во внимание материальные основы исторического развития. Его прогрессивный диалектический метод сочетался с искаженной идеалистической трактовкой сил, лежащих в основе истории, а вся философская система вела к возможности как революционных, так и реакционных политических выводов. Отсюда шло неизбежное размежевание последователей Гегеля на два различных идеологических течения — правое и левое, или младогегель-янское.

Младогегельянцы (братья Б. и Э. Бауэр, А. Руге, Д. Штраус) резко критиковали официальную идеологию, право и мораль, активно нападали на догматы религии, заложив основы ее научной критики. Но они боролись не против зла общественных отношений, а против его отражения в сознании людей, поскольку их диалектика не поднялась до материалистического понимания истории. Идеализм и страх перед первыми выступлениями пролетариата в начале 40-х годов быстро привели младогегельянцев в лагерь умеренного буржуазного либерализма.

В отличие от них крупнейший ученый из школы Гегеля, последний выдающийся представитель немецкой классической философии Людвиг Фейербах (1804—1872) перешел на позиции материализма. Однако он отбросил не только идеалистическую систему Гегеля, но и его плодотворный диалектический метод. Дав материалистическое объяснение происхождения религии, Фейербах не понял того, что человек живет не только в природе, но и в обществе, и что материализм — не только естественная, но и общественная наука. Несмотря на свой антропологизм, учение Фейербаха о несовместимости социального угнетения с подлинной свободной сущностью человека, критика им религии и идеалистической философии революционизирующе воздействовали на его современников.

Немецкая культура первой половины XIX в. развивалась в условиях острой идейной борьбы между феодальной реакцией и буржуазно-демократическими силами. Первая стремилась возродить крайние религиозно-монархические идеи, начертав на своем знамени лозунг «Трон и алтарь». Идеи реставрации старого феодального порядка нашли отражение в романтизме. Ряд немецких романтиков провозгласили своим идеалом средневековое сословное государство «рыцарей и святых». Книгами одного из них, ярого мракобеса К. Л. Галлера, зачитывался прусский король. Вместе с тем романтики, тяготея к прошлому, внесли большой вклад в поиски и издание произведений фольклора, в сбор и обработку народных песен.

Другие романтики мечтали о лучшем будущем. К ним принадлежал великий поэт Генрих Гейне (1797—1856) — не только замечательный лирик и сатирик, но и талантливый публицист. Друживший с Марксом, Гейне не был социалистом, но в стихотворении «Ткачи» он приветствовал начало борьбы немецкого пролетариата. Его блестящая поэма «Германия. Зимняя сказка» — это проникнутая любовью к родине, непревзойденная по силе сарказма и уничтожающей сатиры картина немецкой жизни тех лет. Живший в эмиграции Гейне возглавлял течение демократической поэзии «Молодая Германия», к которому примыкали и другие известные немецкие поэты, в первую очередь Л. Берне.

Велико было в Германии общественное воздействие музыки. Фактором политического значения стало создание многочисленных певческих союзов и народных хоров, деятельность которых была проникнута национально-патриотическим духом. Ярким проявлением романтизма в музыке явилось творчество Роберта Шумана (1810—1856). Подъем немецкой музыки венчало творчество Людвига ван Бетховена (1770—1827), чья грандиозная и монументальная «Девятая симфония» остается одним из величайших творений мировой музыкальной культуры.