Италия, Испания, Португалия в 20—40-е годы XIX века

Италия

Экономическое развитие Италии в 20— 40-е годы.

В первой половине XIX в. Италия представляла собой аграрную страну. Крестьянство составляло подавляющее большинство населения. Основная его масса — малоземельные или безземельные крестьяне — вынуждена была арендовать землю у дворян, церкви и буржуазии, которая (в этом заключалась особенность социальных отношений в Италии) широко владела земельной собственностью и участвовала в эксплуатации сельских масс. Условия аренды нередко были столь тяжелыми, что крестьяне не могли сводить концы с концами и попадали в кабальную долговую зависимость от землевладельцев. Хозяйство крестьян постепенно скудело, многие из них превращались в батраков с наделом. На Юге, в Королевстве Обеих Сицилии, как и в XVIII в., крестьянам приходилось постоянно отстаивать общинные угодья — пустоши, леса, пастбища — от посягательств со стороны буржуазии и дворян. Борьба за общинные земли превратилась на Юге в острейший социальный конфликт. Эксплуатация крестьянства повсюду постепенно сближала интересы дворян и земельной буржуазии и создавала почву для совместных действий этих классов против сельских масс.

С середины 20-х годов в Италии начался экономический подъем, ускорившийся

337

в 30—40-е годы. Он охватил промышленность и сельское хозяйство и способствовал укреплению капиталистических отношений, особенно на Севере страны. Больших успехов достигло шелководство: только в Ломбардии в 30-е годы насчитывалось 16,5 млн. тутовых деревьев-шелковиц (по сравнению с 600 тыс. в середине XVIII в.). Италия являлась главным поставщиком шелкового сырья в европейские страны, прежде всего в Англию. В Пьемонте и Ломбардии часть дворян-землевладельцев обуржуазилась: такие дворяне заводили в своих имениях хозяйство капиталистического типа, улучшали методы земледелия, энергично включались в торговлю сельскохозяйственной продукцией. В Ломбардии окрепли крупные молочно-животноводческие фермы, находившиеся в руках капиталистических арендаторов. В обеих этих северных областях довольно широко применялся труд сельскохозяйственных рабочих. Чаще стали нанимать батраков и поденщиков также буржуазные землевладельцы и крупные арендаторы в Центральной Италии. Итальянское сельское хозяйство в целом приобрело более товарный характер, однако в обширных областях страны, прежде всего на Юге, это достигалось не путем интенсификации земледелия, а главным образом за счет усиленной, подчас полуфеодальной эксплуатации крестьян.

Определенные сдвиги произошли в промышленности. Увеличился объем ее продукции, в первую очередь шелковой пряжи, выросло число централизованных мануфактур, возникли некоторые новые отрасли промышленности, началось использование машин, преимущественно в хлопчатобумажном, а также в шерстяном производстве в Ломбардии, Пьемонте и Тоскане. На Севере страны появились десятки хлопко-прядилен, оснащенных английскими мюль-машинами и другими механизмами. В 1818—1821 гг. в Ломбардии впервые применили 4 механических ткацких станка (французской системы Жаккарда), а в 1847 г. их насчитывалось здесь более 850.

Начавшаяся механизация привела к созданию первых машиностроительных мастерских, производивших ткацкие станки и прядильное оборудование. Однако до конца 40-х годов почти все применявшиеся машины приводились в движение с помощью воды. Крайняя бедность Италии углем и железной рудой препятствовала развитию металлургии и широкому использованию паровых машин, замедляла ход начавшегося промышленного переворота. В Ломбардии он тормозился также финансовым грабежом, которому подвергала свои итальянские владения Австрия.

На Юге страны, в Королевстве Обеих Сицилии, монархия Бурбонов, стремясь упрочить свою экономическую и особенно финансовую базу, с середины 20-х годов взяла курс на поощрение местной промышленности. Государство насаждало новые предприятия, предоставляло им льготы, привлекало иностранный капитал. Ввоз промышленных изделий из-за границы был сокращен путем введения высоких таможенных пошлин. Эта политика способствовала расширению текстильного производства, в котором появились крупные централизованные мануфактуры и отдельные предприятия фабричного типа, использовавшие сотни рабочих. В хлопчатобумажной промышленности в районе Салерно в начале 40-х годов было занято 12 тыс. человек, производство тканей выросло в 20—30-е годы с 2 до 12 млн. м. Однако их сбыт на внутреннем рынке был очень затруднен из-за бедности крестьян и бездорожья. Поэтому неаполитанская промышленность, опиравшаяся всецело на государственную поддержку, в дальнейшем не смогла обеспечить себе емкий рынок и укорениться на Юге.

Большинство занятых в итальянской промышленности по-прежнему составляли ремесленники и связанные с рассеянной мануфактурой крестьяне-надомники, лишь в шелкопрядильном и хлопчатобумажном производстве образовалась прослойка фабричных рабочих. Заработная плата их была очень низкой; заработок неаполитанского рабочего-текстильщика в 30-е годы достигал половины зарплаты французского и трети — английского рабочего. Широкое применение в текстильной промышленности получил труд женщин и детей.

В 40-е годы в Италии развернулось железнодорожное строительство. Вслед за первой короткой линией Неаполь—Портичи (1839) были построены дороги Милан — Венеция, Ливорно — Пиза, Ту-

338

рин — Монкальери и др. Внешняя торговля итальянских государств увеличилась за 30—40-е годы более чем вдвое.

Развитие капиталистических отношений повлекло за собой расширение рядов итальянской буржуазии, большинство которой (землевладельцы и крупные арендаторы земли, торговцы и мануфактуристы) было прямо или косвенно связано с сельским хозяйством.

Достигнутый экономический прогресс сделал еще более обременительными стеснения, которые производство и торговля испытывали из-за сохранявшихся на полуострове многочисленных таможенных границ, различных денежных систем, разнобоя в торговом законодательстве и экономической политике. Установление свободных и тесных экономических связей между отдельными областями страны (особенно между более развитыми Ломбардией и Сардинским королевством) становилось объективной необходимостью.

Революция 1831 г. в Центральной Италии.

После подавления революций 1820— 1821 гг. в Италии начался разгул реакции. Повсюду усилилась полицейская слежка и цензура печати, обычными стали жестокие расправы с участниками тайных обществ, в основном карбонариями, которые по-прежнему действовали в ряде областей страны. По одному лишь судебному приговору, вынесенному в Папском государстве, было сразу осуждено более 500 человек. За 1822—1828 гг. власти Неаполя и Рима казнили около 60 революционеров.

Однако подавить подпольное движение не удавалось. Делались новые попытки поднять восстание. Сильно накалилась обстановка к началу 30-х годов в центральной Италии — герцогствах Парма и Моде-на и папских владениях, где буржуазия была особенно ущемлена из-за засилья духовенства. Воодушевившись победой революции 1830 г. во Франции и полагаясь на ее поддержку, заговорщики подняли в феврале 1831 г. восстания в Модене и Парме, откуда бежали монархи, и в большинстве провинций Папского государства. Революция поначалу достигла успеха. Созданное в Болонье временное правительство и представители других восставших городов объявили о лишении папы светской власти и о созыве Учредительного собрания для решения вопроса о новом государственном устройстве папских владений. Однако оказавшиеся у власти либерально-буржуазные деятели не приняли необходимых мер для организации совместной борьбы с повстанцами Пармы и Модены и для распространения революции на Рим в тщетной надежде избежать иностранной интервенции. Вторгшаяся австрийская армия уже в конце марта подавила сопротивление слабых революционных войск.

Поражение революции 1831 г.— третьей за десятилетие — привело к резкому падению престижа карбонариев и других заговорщических сект, к выходу из них многих участников, разочарованных неудачами.

Новый этап национально-освободительного движения.

Дж. Мадзини и «Молодая Италия». Назрела необходимость изменить программу и методы итальянского освободительного движения. Выполнение этой задачи взяло на себя возникшее в начале 30-х годов демократическое течение во главе с Джузеппе Мадзини (1805— 1872). Порвав, подобно многим другим патриотам, с карбонариями, Мадзини основал в 1831 г. в Марселе (где собрались сотни итальянских изгнанников) тайную организацию «Молодая Италия». Своей главной целью она провозгласила ликвидацию раздробленности Италии и ее объединение — «от Альп и до Сицилии» — в единое государство со столицей в Риме. Вся последующая жизнь Мадзини была целиком посвящена самоотверженной борьбе за достижение этой цели. Убежденный революционер, он выдвинулся как идеолог и руководитель демократического, республиканского течения в итальянском освободительном движении. Мадзини доказывал, что только объединение страны в единое (унитарное) государство позволит итальянцам освободиться от иностранного гнета и сплотиться в нацию. Изгнание австрийских войск и свержение реакционных монархических режимов (включая светскую власть папы) создали бы условия для буржуазно-демократических преобразований и установления единой республики. Мадзини и его сторонники считали, что добиться поставленных целей возможно только при широком участии народа в освободительном движении, в которое они

стремились вовлечь массы с помощью пропаганды, а также подготовки революционных восстаний и партизанской войны. Однако, провозглашая народ главной силой в борьбе за освобождение и объединение страны, Мадзини не желал перерастания национального движения в классовую борьбу народных масс. Он избегал призывов к проведению аграрных преобразований в деревне в интересах крестьянства, как из опасения оттолкнуть от «Молодой Италии» земельную буржуазию и либеральных дворян, так и потому, что не считал сельские массы способными сыграть активную роль в национальном движении. Оказавшись оторванной от крестьян, «Молодая Италия» старалась увлечь за собой городские низы, ремесленников, а впоследствии и рабочих, еще не выступавших со своими классовыми требованиями. Мадзини надеялся заручиться народной поддержкой, используя также религиозность масс. Выдвинутый «Молодой Италией» девиз «Бог и народ» призван был внушать мысль, что участие в национальном движении является религиозным долгом каждого итальянца.

В течение 1831 —1833 гг. «Молодая Италия» создала свои тайные ячейки во всех государствах полуострова, что сделало ее первой общеитальянской революционной организацией. Больше всего сторонников общество приобрело в Сардинском королевстве, особенно в родном городе Мадзини — Генуе, в Ломбардии, в Тоскане и Папском государстве, тогда как в Королевстве Обеих Сицилии его влияние было слабым. В «Молодую Италию» вступали интеллигенция, мелкая и средняя буржуазия, городской трудящийся люд, военные. Мадзинисты развернули нелегальную пропаганду, распространяя издававшиеся за границей журнал «Молодая Италия», брошюры, воззвания и листовки, написанные в основном самим Мадзини. Эти издания, содержавшие горячий призыв к борьбе за свободу и независимость страны, проникали повсюду, вплоть до Сицилии. Однако попытки Мадзини и его приверженцев поднять восстания в Сардинском королевстве с целью положить начало общеитальянской революции закончились полным провалом. Это объяснялось тем, что мадзинисты не имели достаточной опоры в народе, особенно среди крестьянства. Кроме того, Мадзини произвольно назначал момент выступлений, когда в стране не было революционного кризиса и массы оставались пассивными. Многие участники этого движения (1833—1834) были расстреляны и брошены в тюрьмы, другие скрылись за границей. Среди заочно приговоренных властями к смертной казни был сам Мадзини и участвовавший в подготовке восстания в Генуе сын моряка Джузеппе Гарибальди (1807—1882), примкнувший к «Молодой Италии». Гарибальди, как и многим другим патриотам, пришлось стать изгнанником. В дальнейшем ему предстояло сыграть громадную роль в борьбе за свободу Италии.

В годы эмиграции, наблюдая за массовыми выступлениями рабочих во Франции и Англии, Мадзини убедился в революционной силе пролетариата и решил привлечь его к участию в борьбе за освобождение Италии. С начала 40-х годов Мадзини и его сторонники занялись распространением своих идей среди итальянских рабочих с целью включения их в национальное движение. Сознавая бедственное положение трудящихся и искренне сочувствуя им, Мадзини призывал буржуазию добровольно улучшить положение рабочих, дабы тем самым устранить почву для их классовых выступлений.

В целом развернутая «Молодой Италией» пропаганда дала толчок развитию национального самосознания итальянцев, позволила многим из них понять необходимость объединения страны как главной задачи освободительного движения. Несмотря на практические неудачи, именно благодаря Мадзини революционная борьба под республиканским лозунгом за создание единого итальянского государства превратилась с 30-х годов XIX в. в одно из основных направлений Рисорджименто.

Умеренно-либеральное направление в национальном движении.

В 40-е годы крупная буржуазия и обуржуазившееся дворянство начали все громче требовать простора для предпринимательской деятельности. Буржуазные экономисты и публицисты, исходя из опыта ушедших вперед европейских стран, усматривали в таможенном союзе итальянских государств, в расширении и координации железнодо-

340

рожного строительства главные условия ускорения экономического развития Италии. Они предлагали ввести свободную торговлю всеми товарами внутри страны и унифицировать систему денежных знаков, мер и веса. Вопрос об устранении препятствий, тормозивших развитие промышленности и торговли, стал объектом оживленных дискуссий в печати, на научных конференциях и в экономических обществах.

Поскольку расчистить путь к экономическому прогрессу в Италии было невозможно без ликвидации государственной раздробленности и иностранного господства, либеральные идеологи стали предлагать свои проекты решения национального вопроса. Они отвергали тайные общества и восстания как «вредные» и «непригодные» для Италии, а Мадзини называли «безумцем». Его революционной программе объединения страны «снизу» в единое (унитарное) государство либеральные публицисты и писатели противопоставили идею решения национальной проблемы «сверху» — путем вовлечения государей в национальное движение и создания федерации (союза) итальянских монархов под верховенством папы римского или сардинского короля. Некоторые либералы (как, например, граф Ч. Бальбо, автор книги «Надежды Италии») тешили себя иллюзией о возможности включения в дальнейшем в эту федерацию Ломбардии и Венеции: они предполагали, что Австрия добровольно откажется от своих итальянских владений, поскольку она перейдет в будущем к захватам балканских земель Турции. Оторванные от реальности либерально-монархические планы урегулирования национальной проблемы исключительно мирными, «законными» средствами не имели практических шансов на успех.

Выступления либералов принесли некоторые положительные результаты, вызвав сдвиги в общественных настроениях. Пьемонский аббат В. Джоберти в книге «О духовном и гражданском первенстве итальянцев», ставшей широко известной в стране, утверждал, что католическая церковь может содействовать национальному возрождению Италии. Джоберти доказывал, что в случае проведения реформ в церковном государстве (гнетущие поряд-

ки в котором вызывали возмущение не только в Италии, но и в других европейских странах) папство — исконный противник объединения — смогло бы примкнуть к национальному движению и даже возглавить его. Часть духовенства восприняла эти идеи и стала склоняться к патриотической позиции. Раскол среди церковников значительно ослабил реакционный лагерь.

Ведущей группой среди умеренных стали либералы Сардинского королевства (Пьемонта), развернувшие в 40-е годы активную деятельность. Особые надежды в решении национальной проблемы они возлагали на правящую Савойскую династию — единственную итальянскую по своему происхождению. Эти надежды окрепли с середины 40-х годов благодаря тому, что вступивший ранее на престол Карл Альберт взял курс на поощрение экономического развития Пьемонта и начал снова, как и в первые годы Реставрации, оказывать осторожную поддержку либеральному движению. В 1847 г. граф Камилло Кавур (1810—1861), представлявший пьемонтское обуржуазившееся дворянство, приступил к изданию (вместе с Ч. Бальбо) газеты «Рисорджименто» («Возрождение»), которая приобрела большую известность во всей Италии как наиболее авторитетный политический орган либералов. Они расширяли пропаганду своих идей и призывали монархов провести реформы образования, судов, таможенной системы и ослабить цензуру. Политическая инициатива оказалась в руках умеренных.

Мадзини воздерживался в 40-е годы от организации восстаний, убедившись, что условия для них не созрели. Однако немало патриотов стремились любой ценой зажечь огонь революции. Большой отклик в Италии и за ее пределами вызвала попытка молодых военных моряков братьев Бандьера поднять восстание на Юге, где они высадились в 1844 г. Попав в засаду, смельчаки были схвачены бурбонскими жандармами. Оба брата Бандьера и семь их товарищей были расстреляны. Героические выступления патриотов будоражили страну, содействовали нарастанию в Италии общественного недовольства.

341

Испания

Победа феодально-абсолютистских сил в 1823 г. оказалась непрочной. Реакционный режим Фердинанда VII не мог остановить поступательного развития капитализма. Начавшаяся в 30—40-е годы промышленная революция обострила противоречия между потребностями развития капиталистических отношений и сохранением «старого порядка». Потеря большей части колоний в Латинской Америке ударила по интересам торгово-промышленной буржуазии. Испанская буржуазия, лишившись колониальных рынков, начала более активно бороться против феодальных пережитков, мешавших развитию предпринимательства и торговли в самой Испании.

В 1823—1833 гг. в Испании вновь возникают тайные общества, ставившие своей целью свержение абсолютизма. Неоднократные попытки осуществить эту задачу оканчивались неудачей из-за слабой связи заговорщиков с населением. И все же, несмотря на постоянные преследования либералов, влияние противников абсолютизма в среде буржуазии продолжало возрастать.

В то же время во второй половине 20-х годов в Испании активизировались силы крайней реакции. Они обвиняли Фердинанда VII в «слабости», требовали усилить террор против либералов и укрепить позиции церкви. Наиболее реакционная часть дворянства и духовенства сплотилась вокруг брата Фердинанда VII — Карлоса.

В 1833 г. Фердинанд VII умер. Наследницей была провозглашена его малолетняя дочь Изабелла, регентшей — вдовствующая королева Мария Кристина. Одновременное притязанием на испанский престол выступил Карлос. Его сторонники (их стали называть карлистами) развязали в конце 1833 г. гражданскую войну. Карлистам удалось на первых порах привлечь на свою сторону часть сельского населения Страны Басков, Наварры, Каталонии, используя религиозность крестьян, а также их недовольство усилением централизма и ликвидацией старинных местных вольностей — «фуэрос». Девизом карлистов стали слова: «Бог и фуэрос!» Мария Кристина вынуждена была искать поддержку среди либерального дворянства и буржуазии. Таким образом династический конфликт превратился в открытую борьбу между феодальной реакцией и либералами.

В январе 1834 г. сформировалось правительство умеренных либералов — «модерадос». Испания вступила в период третьей буржуазной революции (1834— 1843).

Буржуазные преобразования и политическая борьба в 1834—1840 гг.

Придя к власти, «модерадос» приступили к преобразованиям, отвечающим интересам верхушки буржуазии и либерального дворянства. Правительство отменило цехи и провозгласило свободу торговли. Считая конституцию 1812 г. слишком радикальной, «модерадос» разработали в 1834 г. «Королевский статут». В Испании создавались двухпалатные кортесы, обладавшие лишь совещательными функциями. Для избирателей был установлен высокий имущественный ценз: из 12-миллионного населения Испании избирательное право получили 16 тыс. человек.

Ограниченный характер мероприятий либерального правительства и его нерешительность в борьбе с карлизмом вызвали резкое недовольство мелкой буржуазии и городских низов. К середине 1835 г. волнения охватили крупнейшие города — Мадрид, Барселону, Сарагосу; на юге страны власть перешла в руки революционных хунт, которые требовали восстановить конституцию 1812 г., уничтожить монастыри, разгромить карлизм.

Размах революционного движения заставил «модерадос» в сентябре 1835 г. уступить место левым либералам, которые впоследствии стали называться «прогрессистами» («прогрессисты» сменили «эк-сальтадос» на левом фланге либерального движения). В 1835—1837 гг. «прогрессист-ские» правительства провели важные социально-экономические         преобразования. Центральное место среди них заняло решение аграрного вопроса. «Прогрессисты» отменили майораты, уничтожили церковную десятину. Были конфискованы церковные земли и начата их распродажа; земли продавались с аукциона, большая часть их перешла в руки буржуазии и обуржуазившегося дворянства. Буржуа, купившие дворянские и церковные земли, увеличивали арендную плату, нередко сгоняли

342

крестьян с земли, заменяя их крупными арендаторами. Рост крупного буржуазного землевладения упрочил союз между буржуазией и либеральным дворянством и противопоставил буржуазию крестьянам. «Прогрессисты» провели также закон, отменивший сеньориальные привилегии, ба-налитеты и личные повинности. Поземельные повинности сохранялись и рассматривались как своеобразная форма арендной платы; это привело к постепенной утрате крестьянами владельческих прав и превращению бывших держателей в арендаторов, а бывших сеньоров — в полновластных хозяев земли. Аграрная политика третьей буржуазной революции, в целом отвечавшая интересам крупных землевладельцев, дала толчок развитию капиталистических отношений в сельском хозяйстве Испании по «прусскому» пути.

В августе 1836 г. восстал гарнизон королевского поместья Ла-Гранха, солдаты принудили Марию Кристину подписать декрет о восстановлении конституции 1812 г. Однако буржуазия и либеральное дворянство опасались, что введение всеобщего избирательного права и ограничение королевской власти в атмосфере революционного подъема могут обратиться против правящего блока. Поэтому уже в 1837 г. либералы разработали новую конституцию, более консервативную, чем конституция 1812 г. Имущественный ценз давал право участвовать в выборах только 2,2% населения страны. Конституция 1837 г. явилась компромиссом между «мо-дерадос» и «прогрессистами», которые объединились в борьбе против движения народных масс, с одной стороны, и против карлизма — с другой.

В середине 30-х годов карлизм представлял грозную опасность. Карлистские отряды совершали глубокие рейды по территории Испании. Однако к концу 1837 г. в войне произошел перелом, обусловленный внутренним кризисом карлизма. Карлизм не нашел сторонников в городах; среди крестьян Страны Басков, Каталонии и Наварры, которые первоначально поддержали претендента, росло разочарование в карлизме и стремление к окончанию войны. Летом 1839 г. часть карлистских войск сложила оружие; к середине 1840 г. были разгромлены последние карлистские отряды.

Конец карлистской войны означал поражение феодально-абсолютистской реакции.

Диктатура Эспартеро.

С окончанием карлистской войны угроза реставрации старого порядка была устранена, что привело к обострению противоречий между «модерадос» и «прогрессистами». Их противоборство вылилось в затяжной политический кризис, окончившийся в октябре 1840 г. отречением Марии Кристины. Власть перешла в руки одного из лидеров «прогрессистов» — генерала Б. Эспартеро, который в 1841 г. был провозглашен регентом. В 1840—1841 гг. Эспартеро пользовался поддержкой народных масс, которые видели в нем героя войны против карлизма, защитника и продолжателя революции. Но Эспартеро не осуществил радикальных социально-экономических и политических преобразований, его политика оттолкнула от него крестьян и городские массы. Подготовка торгового договора с Англией, который открывал испанские рынки для английского текстиля, привела к конфликту между промышленной буржуазией и правительством. Наконец, запрещение барселонской ассоциации рабочих текстильной промышленности лишило диктатуру Эспартеро поддержки ремесленников и рабочих.

К началу 1843 г. сложился блок разнородных политических сил, стремившихся покончить с господством Эспартеро.-Летом 1843 г. диктатура Эспартеро была свергнута, и к концу 1843 г. власть в стране вновь перешла в руки «модерадос».

Итоги третьей буржуазной революции.

Третья буржуазная революция в Испании в отличие от первых двух, потерпевших поражение, завершилась компромиссом между старой землевладельческой аристократией и блоком либерального дворянства и верхушки буржуазии. Майораты, сеньориальные права дворянства, цехи, отмененные в ходе третьей буржуазной революции, не были восстановлены. В то же время еще не распроданные церковные земли возвращались церкви. Компромисс был достигнут и в политической сфере: устанавливалось относительное равновесие между «абсолютистами», пользовавшимися покровительством королевской власти, и «модерадос». В 1845 г. вступила в силу новая конституция, составленная

343

в форме поправок к конституции 1837 г. (повышался имущественный ценз, урезались полномочия кортесов, увеличивались права королевской власти).

В целом к середине XIX в. в испанском обществе произошли большие перемены. Три буржуазные революции ликвидировали часть феодальных пережитков и создали возможности (хотя и ограниченные) для развития капиталистических отношений в промышленности и в сельском хозяйстве. В то же время ряд задач буржуазной революции не был разрешен, что подготовило почву для последующих буржуазных революций.

Португалия

Мителистские войны и революция 1836 г.

Победа реакционных сил в результате поражения португальской революции 1820—1823 гг. оказалась непрочной. В середине 20-х годов борьба между либералами и феодальной реакцией возобновилась, приняв форму династического конфликта. После смерти короля Жоана VI в 1826 г. борьба за португальский престол вылилась в серию кровопролитных войн, названных мигелистскими по имени Миге-ла, младшего сына Жоана VI. Вокруг Ми-гела сгруппировались феодальная аристократия и духовенство.

Крупная буржуазия и либеральное дворянство, стремясь не допустить к власти мигелистов, выступили за воцарение в Португалии Марии — малолетней дочери бразильского императора Педру I. Лозунгом ее сторонников стала «Конституционная хартия 1826 г.», составленная по образцу французской «Хартии 1814 г.». Конституционная хартия, более умеренная, чем конституция 1822 г., предусматривала создание двухпалатного парламента, верхняя палата которого назначалась королем, а нижняя избиралась; избирательное право было ограничено высоким имущественным цензом. В 1834 г. мигелистские войны завершились победой либералов, феодальная реакция была разгромлена. Власть перешла в руки либерального дворянства и крупной буржуазии. Либералы провели в жизнь Конституционную хартию 1826 г. Правительство осуществило судебную и налоговую реформу, провозгласило свободу предпринимательской деятельности. Были закрыты более 500 монастырей; их имущество конфисковали и распродали. Это привело к росту буржуазного землевладения и сближению интересов буржуазии и либерального дворянства.

Умеренность Конституционной хартии, которая лишала политических прав большую часть населения, вызывала недовольство мелкой буржуазии и городских низов. В сентябре 1836 г. восстал гарнизон Лисабона. Поддержка народных масс обеспечила победу революции. Сентябристы (так стали называть участников революционного движения в сентябре 1836 г.) восстановили конституцию 1822 г., ввели протекционистский тариф, приняли решение о создании всеобщего бесплатного начального образования. Во главе сентябристов стоял крупный политический деятель М. Пассуш.

К концу 30-х годов революционный процесс остановился в своем развитии: сентябристы не решились посягнуть на права крупных землевладельцев. В 1838 г. была разработана новая конституция, ограничившая избирательное право. Падением популярности сентябристов воспользовались сторонники прежнего режима, совершившие в 1842 г. государственный переворот и восстановившие Конституционную хартию.

В 40-е годы продолжалась борьба между сентябристами и сторонниками хартии. Однако восстание португальских крестьян в 1846 г., направленное против налогового гнета, и европейские революции 1848 г. подтолкнули противоборствующие стороны к примирению. В начале 50-х годов установился компромисс между сентябристами и сторонниками хартии. В 1852 г. был принят «дополнительный акт» к хартии, расширявший избирательное право. Правительство ликвидировало некоторые пережитки феодализма: в Португалии были отменены майораты. Эти меры способствовали консолидации правящего помещичье-буржуазного блока.

В 50—60-е годы в Португалии расширялось мануфактурное производство. В то же время на предприятиях текстильной промышленности появлялись первые машины, увеличивалось число паровых двигателей. В середине 50-х годов началось строительство железных дорог. Развитие португальской промышленности сопровож-

344

далось усилением зависимости Португалии от более развитых капиталистических стран. В 50—60-е годы правительство предоставляло иностранным капиталистам многочисленные концессии на разработку горнорудных богатств страны. Узость внутреннего рынка и сохранение феодальных пережитков в сельском хозяйстве сдерживали развитие промышленной революции.