Глава 6. Делопроизводственные материалы

Делопроизводственные материалы - вид исторических источников, функцией которых является документное об служивание различных управляющих систем (государственное делопроизводство, вотчинное делопроизводство, делопроизводство акционерных компаний и т. д.). В структуре делопроизводственной документации выделяется группа разновидностей, обеспечивающих принятие и реализацию управленческих решений, и группа разновидностей, обеспечивающих документооборот.

На протяжении XVIII в. и почти всего XIX в. большая часть делопроизводственных документов возникала в системе государственного аппарата. И только в конце XIX в. в связи с акционированием промышленности и созданием монополий расширилась негосударственная сфера ведения делопроизводства. Вторым, однако гораздо менее значительным, источником делопроизводственной документации становились общественные орга-

393

низации. Отметим также, что делопроизводственных материалов государственных учреждений не только было намного больше, чем прочих, но они и лучше сохранились благодаря организованной в начале XVIII в. архивной системе их хранения.

Таким образом, делопроизводство как вид исторических источников воспроизводит систему государственного аппарата. Еще раз напомним о дискуссии (чаще латентной, чем явной) о направленности причинно-следственной связи: с возникновением новых учреждений порождаются новые документы или необходимость в обработке количественно растущей и структурно усложняющейся документации (фактически за этим стоит обработка информации документов) ведет к усложнению государственного аппарата. Присоединимся ко второй точке зрения, с той оговоркой, что усложнение государственного аппарата, в свою очередь, приводит к усложнению делопроизводства, появлению большого количества документов, обслуживающих документопотоки.

Зависимость делопроизводства от изменений системы государственных учреждений ведет к периодизации развития данного вида исторических источников в соответствии с кардинальными преобразованиями государственного аппарата. Внутри рассматриваемого периода выделяются два этапа: коллежский и министерский. Однако не следует пренебрегать и другими критериями - например, такими, как изменение формы документов. При тесной взаимосвязи этих изменений, отметим, что реорганизация государственного аппарата, в первую очередь, влияет на организацию документопотоков и систему разновидностей делопроизводственной документации. Изменения формы ведения делопроизводства - переход от столбцовой формы к тетрадной, закрепление формуляра, применение бланков документов -сказывались на содержании отдельного документа.

1. Законодательная основа делопроизводства

Особенностью делопроизводства XVIII-XIX вв. по отношению к предшествовавшему периоду является то, что его важнейшие основы утверждались законодательно.

В начале XVIII в. создавалась новая система государственных Учреждений, причем возникновение новых учреждений оформлялось законодательно, а для многих из них издавались регламенты, регулировавшие деятельность учреждения, и в том числе Делопроизводство. В начале XVIII в. иногда специально оговаривалась необходимость документирования управленческих реше-ний. Так, в 12-й главе указа от 27 апреля 1722 г. «О должности

394

Сената» говорится: «В Сенате никакое дело исполнено быти надлежит словесно, но все письменно, понеже Сенату в таких важных повелениях вельми нужно иметь всякое опасение и осторожность, дабы наш интерес ни в чем не повредить, и того ради всем членам не прийти к тяжкому ответствованию, також и нам ни в чем бы сумнительно быти могло».

28 февраля 1720 г. был издан Генеральный регламент - основополагающий законодательный акт, определивший систему делопроизводства вплоть до революции 1917 г. Впоследствии, на протяжении XVIII-XIX вв., издавалось множество законодательных актов, устанавливавших формуляр документов отдельных разновидностей, порядок их прохождения, организацию доку-ментопотоков между учреждениями и решавших многие другие частные вопросы организации делопроизводства.

Генеральный регламент состоит из 56 частей. В регламенте обосновываются преимущества коллежской системы по сравнению с приказной. Значительная часть этого законодательного акта посвящена установлению штатов и описанию должностных обязанностей. Впервые вводимая дифференциация должностей была столь значительной, что не могла не сказаться на организации делопроизводства. Как известно, коллегия состояла из присутствия (общего собрания членов) и канцелярии, в которой и было сосредоточено делопроизводство. Во главе канцелярии стоял секретарь, который готовил дело к слушанию на коллегии. Кроме секретаря предусматривались должности нотариуса, который должен был вести протоколы заседаний; актуариуса, который был обязан регистрировать документы и передавать их исполнителям; регистратора, отвечавшего за оформление исходящих и регистрацию входящих и исходящих документов. Основные категории служащих канцелярии - канцеляристы и копиисты, причем первые готовили документы, вторые переписывали их набело.

Генеральный регламент предполагал обязательность обучения канцелярских служащих. По указу от 10 ноября 1721 г. для подьячих была создана школа при Сенате. Кроме того, в Генеральном регламенте формулировались общие правила составления документов, указывались основные реквизиты. Например, в начале протокола следовало указывать дату заседания и перечислять присутствующих.

11 января 1721 г. был издан «Регламент, или Устав Главного магистрата», к которому прилагались формы ведомостей, рапортов и т. д. На протяжении ХVШ в. включение в законодательный акт формуляра документов стало обычным делом. Чаще всего давался формуляр учетных документов. Хотя можно найти и иные примеры: так, в указе от 5 ноября 1723 г. «О форме суда» содер жится образец составления челобитной.

395

Законодательно регламентировалось и прохождение документов, например в «Учреждении для управления губерний» 1775 г.

С самого начала XVIII в. законодатель много внимания уделял порядку подачи челобитных. Челобитные всегда подавались на имя государя. В XVIII в., в силу рассмотренных выше причин, их количество увеличивалось, и законодатель был вынужден пресечь практику подачи челобитных непосредственно царю.

В 1802 г. прошла министерская реформа. Указ от 17 августа 1810 г. «Разделение государственных дел по министерствам» уточнил разграничение сфер деятельности министерств, конкретизировал их функции. 25 июня 1811 г. вышло «Общее учреждение министерств», в котором фиксировалась их структура. На основании этого законодательного акта издавались уставы и положения каждого министерства. С изменением структуры государственного аппарата изменилось и делопроизводство.

2. Разновидности делопроизводственных материалов

Многообразие разновидностей делопроизводственных документов обусловлено, прежде всего, сложной структурой государственного аппарата.

Можно выделить три группы делопроизводственной документации: 1) переписка учреждений; 2) внутренние документы; 3) просительные документы (часто выступают как инициативные при формировании дела).

Нижестоящие учреждения или должностные лица посылали вышестоящим доношения (донесения). Донесение нижестоящего должностного лица вышестоящему могло называться рапортом. Рапортами обычно назывались и донесения, посылаемые в Сенат. Донесение об исполнении какого-либо распоряжения могло называться экзекуцией.

Учреждения одного уровня посылали друг другу промемории. Учреждения, не связанные соподчиненностью, могли также посылать друг другу ведения.

Частные лица обращались в государственные учреждения с прошениями, которые в XVIII в. обычно по-прежнему назывались челобитными.

Постепенно начала возрастать роль внутренней документации, обслуживавшей документопоток внутри учреждения. При поступлении в учреждение документы регистрировались, им присваивался номер, ставилась дата, в регистрационном журна-

ле передавалось содержание документа и отмечалось, кому он отдан для исполнения. Входящие документы учитывались в специальных книгах (регистратурах), в которых раздельно в хронологической последовательности записывались документы, полученные от царя, от Сената и других учреждений. Раздельно регистрировались исходящие документы. В XVIII в. при регистрации текст документа часто копировался. К внутренней документации относятся также документы, возникшие в ходе подготовки дела к рассмотрению, - протоколы и журналы заседаний.

В XIX в. основные разновидности делопроизводственной документации сохранились, иногда изменяя свое название. Ушли в прошлое челобитные, остались прошения, место промеморий заняли отношения.

Как особая разновидность донесения может рассматриваться отчет, посылаемый нижестоящим учреждением вышестоящему. Отчеты получают распространение, главным образом, в XIX в. Наибольший интерес представляют отчеты о деятельности высших и центральных учреждений, а также губернаторские и генерал-губернаторские отчеты.

Ежегодные отчеты министров о деятельности министерств были предусмотрены манифестом от 8 октября 1802 г. об учреждении министерств. Однако, несмотря на требования манифеста и последующие неоднократные указания, министерские отчеты, по-видимому, систематически не составлялись. Часто подготовка такого отчета и степень подробности содержавшейся в нем информации зависели от воли министра. Не была устойчивой и структура отчета: он мог составляться либо по структурным подразделениям, либо тематически.

Отчеты Государственного Совета составлялись периодически и были весьма краткими.

С 1804 г. составлялись губернаторские отчеты. Их комплекс за XIX в. является наиболее репрезентативным.

В XIX в. усложнилась регистрация документов - документ регистрировался на всех этапах своего движения. О масштабах явления дает представление опубликованное в 1858 г. «Руководство к наглядному изучению административного порядка течения бумаг в России». Согласно этому руководству в земском суде в процессе исполнения документ проходил 26 операций, в губернском правлении - 54, в департаменте министерства - 34, в совете министров - 4567. В XIX в. сохранилась журнальная форма регистрации. В каждом структурном подразделении регистрировались все входящие и исходящие документы. Для регистрации входящих документов в канцелярии министра и департаментах

397

существовали общие и частные журналы. В общий журнал вносились все поступившие документы. В частном журнале канцелярии министра отмечались те документы, которые исполнялись в самой канцелярии. Частные журналы велись в отделениях для регистрации документов, поступавших на исполнение из департамента. В канцелярии министра и департаментах существовало по два журнала для регистрации исходящих документов. Они также назывались общим и частным, но распределение функций между ними было иное: в общий журнал вносилось краткое содержание документа, а в частный документы (точнее, их отпус-ки, поскольку сами документы после записи в общий журнал отсылались адресатам) переписывались дословно.

Журнал как форма фиксации обсуждения и решения обычен для XIX в. В журнале ход заседания фиксировался более кратко, чем в протоколе. В нем излагался обсуждаемый вопрос, фиксировались мнения большинства и меньшинства, а также особые мнения и указывалось, какое мнение было утверждено в качестве решения. Журналы разных учреждений различаются по степени подробности фиксации обсуждения. Наиболее подробны журналы Государственного Совета, менее - журналы Комитета министров.

В 70-е годы XIX в. появилась такая форма фиксации хода заседаний, как стенографические отчеты, в частности для фиксации заседания Особого присутствия Правительствующего Сената по делам о государственных преступлениях. Эта форма получила распространение в начале XX в., а стенографические отчеты заседаний Государственной думы синхронно публиковались.

3. Эволюция формы делопроизводственных источников. Влияние формы на содержание

Кардинальные изменения в делопроизводстве были обусловлены заменой его столбцовой формы тетрадной по указу 1700 г. Этому преобразованию предшествовало и, по-видимому, способствовало введение в 1699 г. гербовой бумаги, продаваемой отдельными листами. На гербовой бумаге писали прошения, которые часто являлись инициативными документами.

В ряде законодательных актов того времени обосновывалось преимущество тетрадной формы ведения дел. Конечно, необходимость изменения делопроизводства была обусловлена прежде всего ростом потребности в документировании, но оно, в свою очередь, оказало влияние на содержание отдельно взятого доку-

398

мента. При тетрадной форме бумага экономилась не только за счет того, что теперь писали на обеих сторонах листа («...как учнут писать в лист и на обеих сторонах в тетради, бумаге расходу будет меньше», - говорится в одном из указов), а прежде всего потому, что исчезла необходимость заново кратко излагать все дело, поскольку каждый раз разворачивать многометровый столбец с тем, чтобы найти инициативный документ, было неудобно, а работать с тетрадью было довольно просто. Правда, знакомство с делопроизводственной документацией XVIII в. убеждает в консерватизме чиновников: очень часто в тетрадях, так же как и на столбцах, повторялось содержание предшествующих документов. Медленному изживанию этой традиции способствовала и коллегиальная организация государственного аппарата с четким отделением канцелярии и ее определяющим значением в подготовке дел к слушанию и в оформлении решений.

Под влиянием перехода к тетрадной форме делопроизводства стабилизировался формуляр, выделились отдельные реквизиты, которые имели постоянное месторасположение на листе: разновидность документа, адресат, дата.

С 1830 г. в делопроизводстве стали использовать бланки, на которых основные реквизиты (наименование ведомства, название учреждения, его структурной части, дата, номер, заголовок) исполнялись типографским способом.

4. Специальные системы делопроизводства

К специальным системам государственного делопроизводства можно отнести судебно-следственную, военную, дипломатическую. Каждая из систем имела свою специфику, более или менее выраженную.

Отличия судебно-следственной документации существенны. Одной из ее разновидностей для XVIII в. являются «пыточные речи». В XIX в. им на смену пришли протоколы допросов и собственноручные письменные показания подследственных. Инициативным документом в судебно-следственном деле мог выступать донос. Судебно-следственной документации часто сопутствовали вещественные доказательства (как письменные, так и вещественные), которые не следует относить к судебно-следственной документации - эти исторические источники создавались их авторами с какой-то конкретной целью, а не для того, чтобы служить вещественным доказательством в процессе следствия и суда.

Основной массив судебно-следственных документов только в самое последнее время начал привлекать внимание исследователей. До сих пор в научный оборот были введены судебно-следст-

399

венные дела, связанные с наиболее яркими эпизодами революционного движения. Существуют добротные публикации судеб-но-следственных материалов процессов по делу декабристов, петрашевцев; опубликовано следственное дело Н.Г. Чернышевского. Но специфика этих материалов обусловлена не только неординарностью зафиксированных в них событий, а и тем, что в особых случаях для следствия создавались специальные государственные органы - следственные комиссии и комитеты. Хорошо известно, например, что следствие по делу декабристов осуществлял «Тайный комитет для изыскания соучастников возникшего злоумышленного общества».

Кроме того, состав и содержание судебно-следственной документации зависели не только от характера учреждений, осуществлявших следствие и суд, но и от уголовного и уголовно-процессуального законодательства, что, в свою очередь, было непосредственно связано с господствовавшей правовой концепцией. Уже в начале XVIII в. возросло значение документов в процессе следствия. В 1715 г. был издан указ «Краткое изображение процессов или судебных тяжб».

В целом, при всей значительности различий судопроизводства в XVIII в. и первой половине XIX в., вплоть до судебной реформы 1864 г. основу доказательства составляло признание вины обвиняемым. Поэтому ведущая роль принадлежала следствию: следственная документация преобладала количественно и качественно над судебной.

5. Справоh2ные издания

Справочные издания можно считать самостоятельным видом исторических источников, но, поскольку справочные издания XVIII-XIX вв. содержат информацию почти исключительно о государственном аппарате (его личном составе и структуре), они будут рассмотрены в связи с делопроизводственной документацией.

В качестве примера возьмем историю издания адрес-календарей - уникального справочного издания, существовавшего с 60-х годов XVIII в. до 1917 г.

Адрес-календари - это публиковавшиеся Академией наук списки чиновников различных учреждений. История издания адрес-календарей фрагментарно отразилась в документах небольшого по объему фонда «Календарная комиссия», который хранится в Санкт-Петербургском филиале архива РАН. Нельзя с достаточной степенью точности ответить на вопрос, почему издание адpec-календарей

400

с самого начала находилось в ведении канцелярии Императорской Академии наук.

Частично ответ можно найти в протоколе заседания присутствия Герольдмейстерской конторы от 11 мая 1764 г. В этот день секретарь конторы Спиридонов доложил, что исполняющий генерал-прокурорскую должность князь А.А. Вяземский приказал ему, чтобы «...по несвободности в сенатской типографии к напе-чатанию о определенных в коллегии, канцелярии, конторы и губернии о членах реестров отослано было напечатать в типографию Академии наук». Точную причину передачи этого издания в ведение канцелярии Академии наук установить не удалось. Даже составитель исторической справки об издании адрес-календарей с первоначального составления по 1811 г. архивариус Минеман в справке от 2 ноября 1828 г. писал: «...что ж касается до причин издания помянутого месяцеслова, так равно и других каких-либо перемен, то по делам архива комитета правления ничего не видно».

Привилегия на издание адрес-календарей сохранялась за канцелярией Академии наук с 1765 по 1867 г. Академия наук очень дорожила календарной привилегией (кроме адрес-календарей, она издавала и другие календари) и протестовала, если кто-либо пытался ее оспаривать. Так, в 1819 г. возник вопрос о том, печатать ли в Остзейских губерниях месяцесловы согласно привилегиям Остзейских губерний или это является привилегией Академии наук, право которой на печатание адрес-календарей было подтверждено в 1803 г. 115-м параграфом ее регламента. Министр народного просвещения С.С. Уваров считал, что параграф 115 регламента 1803 г. снимает Остзейские привилегии. Однако было принято решение, что Остзейские губернии по-прежнему будут пользоваться своей привилегией, поскольку Академия наук раньше никогда не оспаривала этого права. Регламент же 1803 г. не давал новой привилегии, а подтверждал старую.

В 1857 г. вопрос о привилегии на издание календарей, в том числе и адрес-календаря, возник в переписке по поводу возможности издания памятной книжки для Казанской губернии. Недовольство со стороны представителей Академии наук вызвало то, что в программу памятной книжки «...введены некоторые предметы, входящие в состав календарей, издаваемых Академией наук, а именно: в 1-м отделе: а) церковное летосчисление; б) местный календарь; в) год астрономический». Здесь же, в ответе от 12 сентября 1857 г. президента Академии наук на письма министра народного просвещения С.С. Уварова и товарища министра князя П.А. Вяземского, объяснялась и причина этого недовольства: «А как по уставу Академии, ей предоставлено исключитель-

401

ное право печатания календарей и доход от продажи оных составляет главный источник пополнения экономической ея суммы, которая высочайше назначена на многие сверхштатные расходы в § 111 того устава означенные, то по сему со стороны Академии и не может быть изъявлено согласия на допущение в Казанскую памятную книжку вышеназванных статей, тем более что по высочайше утвержденному 25 октября 1855 г. положению комитета гг. министров о разрешении издавать памятную книжку Олонецкой губернии... подобныя книжки дозволено разрешать по всем губерниям, следовательно, в случае если бы по многим губерниям были издаваемы памятные книжки с допущением в них статей собственно календарного содержания, то доход Академии подвергся бы неминуемо значительному сокращению».

Издание календарей было столь прибыльным делом, что к нему обращались и частные издатели. Стремление Академии наук сохранить свои доходы от издания календарей прослеживается при обсуждении в 1858 г. вопроса об отдаче на десять лет на откуп издания адрес-календарей А.А. Смирдину.

В донесении комиссии, назначенной для рассмотрения дела о календарях, которое было оглашено на общем собрании Академии наук 13 января 1858 г., содержится свод мнений по этому вопросу, составленный академиком А.А. Куником. Мнение против отдачи календаря на откуп основывалось на убеждении в недопустимости рассматривать календарь только как источник доходов. Так может его рассматривать откупщик, не обращая должного внимания на репутацию Академии и на основательность календаря. Высказывались также мнения о введении календарного штемпеля и об уступке со стороны Академии ее календарной привилегии правительству взамен ежегодного вознаграждения. Причем в этой части свода мнений подчеркивается, что «Академия наук приобрела свою привилегию немедленно после своего основания, совершенно законным путем, а именно на тот конец, чтобы сбытом календарей покрывать множество значительных, совершенно необходимых издержек, для которых в штат Академии никогда не были назначены особыя суммы». При том же августейшие покровители Академии неоднократно подтверждали эту привилегию для означенной цели. Все возражения против введения календарного штемпеля и против уступки привилегии основывались также на возможности уменьшения доходов Академии. В результате было принято решение об издании адрес-ка-ендаря на прежнем основании. Тогда же было предложено передать некоторые вопросы, связанные с изданием адрес-календа-Ря, в частности назначение редакторов, в ведение конференции академии наук, что свидетельствует о стремлении повысить ка-

402

чество адрес-календарей. До этого издание адрес-календарей полностью находилось в ведении комитета правления, который, по уставу, должен был заботиться о хозяйственных делах. О том, что Академия наук не только рассматривала издание различных календарей как источник дохода, но и заботилась об их информационной ценности и доступности, свидетельствует докладная записка академика Кеппена от 21 августа 1845 г. об удешевлении издания календарей и возможности распространения с их помощью «общеполезных познаний». Однако возможность получения доходов от издания календарей все-таки, по-видимому, имела первостепенное значение.

Много внимания уделяется этой проблеме и в исторической записке, составленной в 1897 г., о календарной привилегии, данной Академии наук. Основная мысль этой исторической записки состоит в том, что доходы Академии наук обеспечивала лишь монополия на издание календарей, а с отменой монополии (календарной привилегии) доходы стали падать. Несомненно, эту специфическую цель издания адрес-календарей надо учитывать при анализе и использовании их информации.

Однако основной проблемой источниковедческого анализа адрес-календарей является изучение методики сбора сведений для этого издания. Хотя как вид исторических источников адрес-календари целесообразно отнести к справочным изданиям, все-таки они самым тесным образом связаны с системой учета чиновничества.

Сведения для издания адрес-календарей собирались автономно и не зависели от других форм учета чиновничества. Такая система сбора сведений для адрес-календарей, по-видимому, была вынужденной и объяснялась неспособностью Герольдмей-стерской конторы предоставить необходимые сведения, несмотря на то что первоначально предполагалось, что именно данные о чиновниках, имеющиеся в Герольдмейстерской конторе, станут основой для издания адрес-календарей. Это видно из про-мемории канцелярии Академии наук, посланной в Герольд-мейстерскую контору 16 октября 1763 г. Канцелярия Академии наук требовала от Герольдмейстерской конторы присылки ведомостей о том, «кто имяны в губерниях, провинциях и городах генерал-губернаторы, губернаторы, вице-губернаторы, воеводы и их товарищи и прочие чины даже до секретаря, также как здесь, так в Москве в коллегиях, канцеляриях и конторах и в прочих присутственных местах, кто где президенты, вице-президенты и прочие штатского чина в присутствии и при прочих должностях даже до секретаря ж в ведомстве Герольдмейстер-ской конторы находятся». При этом ведомость должна быть «с

403

показанием... генералитетским персонам всех чинов, имян и отчеств, а штабским чинов и имян». Как раз это-то обстоятельство и свидетельствует о том, что речь идет именно об издании адрес-календаря, так как в нем указывались, как правило, именно эти данные, хотя в промемории само название «адрес-календарь» не упоминается.

Эта промемория Академии наук рассматривалась в присутствии Герольдмейстерской конторы 24 октября 1763 г., и было принято решение, сняв копии с имеющихся списков, отослать их в канцелярию Академии наук и при этом сообщить, что, «хотя от Герольдмейстерской конторы из штаб- и обер-офицеров для определения к разным делам в коллегии, канцелярии, конторы, губернии, провинции и городы многие и отосланы, но оные действительно ль при делах находятся или не у дел, неизвестно, за чем их в тех списках показать неможно». 27 октября 1763 г. в соответствии с этим решением в канцелярию Академии наук была послана промемория, к которой прилагался «Список высоко-учрежденным господам сенаторам, генерал- и обер-прокурорам, коллежским президентам, вице-президентам и в других канцеляриях, конторах и приказах членам». Даже при беглом взгляде на этот «Список...» заметна его неполнота и особенно в той части, где речь идет о чиновниках местных учреждений: для большинства губерний указано по 2-7 чиновников. Чаще всего назывались губернатор и вице-губернатор.

Неосведомленность Герольдмейстерской конторы привела к необходимости несколько изменить порядок сбора данных, о чем свидетельствует письмо от 17 ноября 1764 г. из канцелярии Академии наук в Герольдмейстерскую контору. В нем, в частности, говорится: «За неприсылкою из герольдии требуемой в академию о штатских чинах ведомости в напечатании адрес-календарей учинилась крайняя остановка, ибо из всех прочих мест таковые ведомости уже получены».

В ответ на это письмо 18 ноября 1764 г. Герольдмейстерская контора послала в канцелярию Академии наук промеморию с приложением списка «высокоучрежденным господам сенаторам, генерал- и обер-прокурорам, президентам, вице-президентам и членам, генерал-губернаторам, губернаторам, воеводам и их товарищам, также прокурорам и секретарям, которые в приеме дежурном или дневальном». Изучение текста списка показывает, что на этот раз данные о составе чиновников были получены Герольдмейстерской конторой непосредственно из учреждений. К этому надо добавить, что рассматриваемый список, присланный из Герольдмейстерской конторы, лег в основу первого адрес-календаря, который был издан в 1765 г.

404

На протяжении второй половины XVIII в. адрес-календарь несколько раз менял свое название. В 1765-1767 гг. он назывался «Адрес-календарь российский на лето... от рождества Христова, показывающий о всех чинах и присутственных местах в государстве, кто при начале сего года в каком звании или в какой должности состоит»; в 1768 г. он был переименован в «Календарь, или Месяцеслов с росписью чиновных особ в государстве на лето... от рождества Христова», а с 1769 по 1804 г. носил название «Месяцеслов с росписью чиновных особ в государстве на лето... от рождества Христова». Впоследствии, на протяжении большей части XIX в., это справочное издание называлось адрес-календарем, как оно обычно и упоминается.

Дата выхода в свет первого адрес-календаря дает возможность установить прямую связь этого адрес-календаря с документами Герольдмейстерской конторы, предшествовавшими его появлению, определить степень оперативности его подготовки и издания. Все это существенно при определении степени адекватности отражения в адрес-календарях состояния чиновничества в тот или иной период. Ведь если сведения для первого адрес-календаря были собраны в 1764 г., а сам адрес-календарь вышел в 1766 г., то сразу же напрашивается отрицательный ответ на вопрос, отражает ли адрес-календарь состояние чиновничества на тот год, которым он датирован68. И естественно, что в таком случае при использовании адрес-календаря как исторического источника необходимо было бы учитывать расхождение во времени между сбором сведений и изданием.

Кроме того, знание точного времени выхода в свет первого адрес-календаря позволяет с большим основанием рассматривать адрес-календари как одну из важных составных частей зарождающейся системы учета чиновничества. Можно утверждать, что первый адрес-календарь был издан в 1765 г. Эта дата стоит на его титульном листе. Кроме того, в уже упоминавшейся исторической справке, составленной архивариусом Минеманом 2 ноября 1828 г., говорится, что первый адрес-календарь вышел в свет в 1765 г.

Он был весьма несовершенным. Это признавали и его издатели, которые писали в послесловии, что в первом опыте адрес-календаря могут быть ошибки «как в титулах, так и в подробном показании присутственных мест и состоящих при разных долж ностях персон». Это, по их мнению, объясняется тем, что недостаток времени не позволил «отовсюды собрать верныя справки». Заслуживает особого внимания и то место из послесловия, где говорится, что улучшить адрес-календарь можно тогда, когда «не только показанные уже в сем календаре присутственные ме-

405

ста и команды, но и те, о которых, единственно по неимению об них известия, ныне не упомянуто, пришлют в Академию наук о состоящих при них и под их ведомством в генералитетских, штабских и обер-офицерских рангах персонах исправные ведомости». По сути, это является прямым указанием на то, что сведения для составления адрес-календарей после безуспешной попытки получить их из Герольдмейстерской конторы стали собираться непосредственно из учреждений, что подтверждает автономность этого направления учета чиновничества.

Надо отметить, что Академия наук пыталась организовать сбор сведений о чиновниках для публикации их в календарях еще задолго до выхода в свет первого адрес-календаря. Это видно из посланной в ноябре 1746 г. из Академии наук в Юстиц-коллегию лифляндских и эстляндских дел промемории, в которой говорится, что «...Академия наук намерена в календарь будущего 1747 году для публичного известия внести все статские чины от первого класса до ранга майорского с их званиями и честьми. Чего ради сим требуется, дабы известие о всех во оной коллегии обретающихся господах присутствующих до ранга майора прислано было в канцелярию Академии наук немедленно, чтоб оное в коротком сего оканчивающегося году времени можно было заблаговременно напечатать». Однако нам неизвестно, увенчалась ли успехом эта попытка.

Правда, Герольдмейстерская контора во второй половине XVIII в. также достигла успеха в организации учета чиновничества и, по-видимому, уже могла давать сведения для издания адрес-календарей, о чем свидетельствует письмо Тращинского Бакунину от 7 сентября 1797 г. по поводу источников сведений, собираемых для календарей. В письме говорится, что государь император «...повелеть... изволил дать... знать, что Академия наук может и должна к следующему новому году напечатать придворный и штатский календари, с тем только, чтобы она не требовала частно ни от каких мест списков о чинах, поелику оные могут быть неверные, а что вы получите исправные списки о всех чинах по гражданской службе от генерал-прокурора, а по военной от генерал-адъютантов...». Однако практика автономного сбора сведений для издания адрес-календарей сохранилась, о чем свидетельствуют многочисленные материалы, отложившиеся в фон-де календарной комиссии в результате присылки сведений о чиновниках непосредственно из учреждений. Кроме того, в исторической записке, составленной в 1897 г., о календарной привилегии, данной Академии наук, говорится: «Пользуясь содействи-ем ученых, принадлежавших к ея составу, Академия всемерно старалась о постепенном усовершенствовании и пополнении на-

406

учных сведений в календарях, а вместе с тем закон (Свод Законов. Т. III. Устав о службе гражданской изд. 1842 г. Ст. 1425 1426, 1427 и 1428) обеспечивал доставление Академии от подлежащих властей официальных данных для составления адрес-календаря».

Процесс подготовки адрес-календарей к изданию свидетельствует о том, что они представляют собой не только справочное издание, но и существенную составляющую системы учета чиновничества, в значительной степени из-за автономности сбора сведений для их издания. Однако информативность адрес-календарей в начальный период их существования во второй половине XVIII в. минимальна. В них не содержится никаких сведений о чиновниках, кроме их должности, чина и фамилии. Несмотря на это, адрес-календари являются ценным историческим источником, так как приводят сведения о большой группе чиновников придворных, высших, центральных и местных учреждений за продолжительный период.

При источниковедческом анализе адрес-календарей встает проблема их полноты. Тщательное исследование этого вопроса особенно необходимо при использовании адрес-календарей за XVIII в. Выше уже говорилось, что существенную неполноту первого адрес-календаря признавали даже его издатели. В дальнейшем в адрес-календарь включались сведения о все более широком круге чиновников, но его издание по-прежнему оставалось неполным, что признается в исторической справке, составленной в 20-е годы XIX в. В ней говорится: «До 1805-го года адрес-календарь составляем был без всякого систематического порядка. В оном не только опущены были многия присутственные места и в числе сих некоторые из самых важнейших, но и поме-щенныя в росписи не были надлежащим образом расположены, так что из онаго нельзя было усмотреть общей связи государственного управления». Поэтому при использовании адрес-календаря за какой-либо год необходима тщательная проверка его полноты путем сопоставления с действовавшими в этот период штатами и всей системой государственных учреждений.

Обширную группу адрес-календарей дополняют два других справочных издания - «Список находящимся в гражданской службе во всех присутственных местах. С показанием каждого вступления в службу и в настоящий чин» и «Список состоящим в статской службе чинах первых осьми классов», издававшийся в 1773, 1775-1780, 1783-1784, 1786, 1788 и 1790-1797 гг. Издание последнего «Списка...» было связано с тем, что государство го раздо больше внимания уделяло учету чиновников-дворян, чем всех прочих чиновников. Это отразилось в общей направленно

407

сти составления формулярных (послужных) списков чиновников в 60-90-е годы XVTII в.

С 1828 г. памятные книжки начало издавать военное министерство, а с середины XIX в. - губернии. В губернских памятных книжках кроме сведений о чиновниках губернии, приводятся данные о географическом положении губернии, разнообразные статистические сведения о промышленных предприятиях, землевладении, урожайности, численности скота, о торговле, иногда даются сведения о купцах I и II гильдий.

С 1871 г. Московская городская дума начала издавать адрес-календарь Москвы. Постепенно количество и разнообразие сведений увеличивалось, в издание включались сведения о выборных должностях, об акционерных обществах, банках, благотворительных учреждениях, списки лиц некоторых профессий (присяжных поверенных, врачей), а также списки домовладельцев и с начала XX в. - сведения обо всех жителях - съемщиках квартир. С 1875 г. это издание стало называться «Вся Москва. Адресная и справочная книга». С 1894 г. аналогичное издание появилось в Санкт-Петербурге.

В конце XIX в. выходили неофициальные справочные издания. Например, с 1895 г. А.С. Суворин издавал справочник «Вся Россия. Русская книга промышленности, торговли, сельского хозяйства и администрации».

6. Проблемы источниковедческого исследования делопроизводственной документации

В исследовательской разработке делопроизводственной документации наблюдается явный диссонанс между ее изучением, с одной стороны, с точки зрения внешних признаков, структуры разновидностей и организации документопотоков и, с другой стороны, ее источниковедческим изучением и использованием в исторических исследованиях. Первая часть изучена более или менее удовлетворительно, прежде всего в рамках специальной научной дисциплины «история и организация государственного делопроизводства». Но данная научная дисциплина возникла и развивалась для обслуживания потребностей архивного дела и не выходила на содержательный анализ делопроизводственных источников.

В исторических исследованиях используется, главным образом, отчетная документация и, как правило, без тщательной источниковедческой разработки. Проблема достоверности сведе-

408

ний даже не всегда ставится, не говоря уже о том, что решить ее невозможно вне контекста систематического источниковедческого исследования. Исключение, пожалуй, представляет только исследование губернаторских отчетов, осуществленное Б.Г. Лит-ваком69. Наиболее активно используется информация из судебно-следственных материалов, связанных с революционным движением. В целом делопроизводственная документация обычно использовалась в худших традициях позитивистской историографии - из нее извлекались отдельные факты.

Обширные комплексы делопроизводственной документации с источниковедческой точки зрения не исследовались, хотя именно такое изучение могло бы дать представление о том, как управлялась Российская империя, каковы были механизм и эффективность функционирования государственной власти (хотя бы на уровне отдельной губернии или ведомства). Источниковедческая разработка комплексов делопроизводственной документации - задача весьма сложная из-за большого количества документов и многократного дублирования содержащейся в них информации. Поэтому исследователь должен хорошо знать организацию системы делопроизводства с тем, чтобы, во-первых, оценить степень полноты сохранившегося комплекса делопроизводственной документации, во-вторых, суметь восполнить пробелы, если такие обнаружатся, за счет дублетной информации и, наконец, выбрать оптимальный способ работы с большими массивами документации. В центре внимания исследователя непременно окажутся две разновидности делопроизводственных источников: журналы регистрации входящих и исходящих документов и протоколы и журналы заседаний.