Соловецкий монастырь второй половины XIX — начала XX века в восприятии современников

Актуальность работы

Научная актуальность работы обусловлена многими факторами, среди которых постоянно возрастающий интерес к истории Русской Православной Церкви в целом и взаимоотношениям между Церковью, государством и обществом в частности. Наукой еще в XIX веке накоплен солидный статистический материал по русским монастырям, в последнее время появилось немало работ, посвященных тем или иным аспектам жизни православного монастыря.

Общественная мысль второй половины XIX — начала XX века в ее религиозном аспекте также широко изучалась. Анализ взглядов представителей русского общества на монастырскую культуру поможет ответить на многие вопросы, стоящие перед исторической наукой, позволит глубже понять и проследить причины упадка религиозности среди части русского народа накануне революции 1917 года¹.

Нельзя не согласиться с утверждением, что колыбелью русской духовности и культуры был православный монастырь. Монастырь – это место особенных христианских подвигов, где люди собирались (и собираются) для самосовершенствования и приближения к Богу. Путешественники XIX века оказывались внутри монастырских стен, среди которых от человека требовался иной тип поведения, отличный от поведения в миру. Каждый по-своему воспринимал этот особый мир: кто-то в контексте православной традиции, кто-то как праздный наблюдатель, кто-то с критических позиций. Анализ неоднозначной реакции современников на монастырь — назревшая задача для исторической науки.

Хронологические рамки

Нижняя граница исследования — 1855–1856 гг., на них пришлось окончание Крымской войны и восшествие на престол Александра II. Верхняя граница — 1917 год, в который произошло коренное изменение государственного устройства России.

Этот период богат событиями и преобразованиями. Время Великих реформ и контрреформ, время революционных потрясений и военных конфликтов. Менялись все стороны жизни государства. Изменения, бесспорно, затронули и общественное сознание. Появляются новые идейные течения, партии, снимаются цензурные ограничения. Меняется отношение людей к религии и традиционным ценностям. Многие открыто заявляют о своем атеизме, нигилизме, анархизме и т.п.

Церковь идет на диалог с интеллигенцией, отправившуюся в самостоятельный религиозный поиск. В свою очередь общество по-другому начинает смотреть на Церковь, отмечать негативные элементы в ее деятельности, критиковать духовенство и монашество.

Объект и предмет исследования

Объектом данного исследования является русская общественная мысль второй половины XIX — начала XX века.

Предмет исследования — образ Соловецкого монастыря, представленный в источниках личного происхождения, вышедших из-под пера паломников и путешественников, посетивших обитель.

Методы исследования

В данной работе используются как общенаучные, так и специальные исторические методы.

В основу исследования положен описательно-повествовательный метод. Этот метод позволяет раскрыть восприятие Соловецкого монастыря, отраженное в источниках. Описательно-повествовательный метод — важное условие и предпосылка понимания сущности исторических явлений.

Сравнительно-исторический метод призван связать воедино источники личного происхождения, дать цельную картину восприятия монастыря русским обществом.

Также использован метод социального анализа, который позволяет разделить совокупность источников по социальному признаку и анализировать их с учетом ментальной специфики и метод психологического анализа, учитывающий близость авторов к описываемым явлениям и т.п.

На заключительном этапе работы используется метод экспертных оценок, который дает возможность получить конкретные результаты и проследить взаимосвязь одних элементов восприятия с другими.

Среди общенаучных методов основное место занимают методы анализа и синтеза.

Обзор литературы

Научная литература, предметом которой является общественная мысль — огромна, но анализ восприятия монастырей русским обществом до сих пор не являлся самостоятельной целью исторических исследований.

Этот пробел в отечественной историографии обусловлен несколькими факторами, главный из которых тот, что рассматриваемая эпоха вплотную примыкает к Октябрьской революции 1917 года, после которой непредвзятое обращение к данной теме было довольно затруднительно. Современная историография вплотную подошла к этому вопросу.

Литературу представляется целесообразным разделить на несколько групп, соответствующих различным предметам исследования. В каждой группе работы распределены по хронологии.

1) Общие работы о монашестве на русском языке, временные рамки которых захватывают интересующий нас период (вторая половина XIX — начало XX в.), немногочисленны.

Первая и на данный момент единственная работа, посвященная истории русского монашества с момента его возникновения до конца XIX века, принадлежит Игорю Константиновичу Смоличу².

И.К. Смолич скоромно оценивает свой труд, называя его подготовительным этапом для написания истории русского монашества с его возникновения до современности.

Большая часть «Русского монашества» посвящена изучению древнерусского монашества как социокультурного и духовного явления. К концу работы, изложение становится суше и схематичнее. Однако возрастает и количество источников, которые необходимо было привлечь автору. В связи с этим вполне понятно желание Смолича не останавливаться на мелких деталях монашеской жизни (это сделал П.Н. Зырянов), а дать некую канву событий, выявить причинно-следственную связь явлений, обозначить основные направления для дальнейшего исследования.

Проблема взаимоотношения общества и монашества в работе Смолича практически не поднимается. В то же время автор проводит несколько интересных наблюдений. Так, по его мнению, во второй половине XIX века происходит рост религиозности среди русского народа, который вызван улучшением состояния монастырей. В свою очередь подъем религиозности способствовал росту количества обителей и качеству состава братии (в монастырь шли по внутреннему убеждению)³.

Автор другого обобщающего труда, Павел Николаевич Зырянов, видит свою работу по истории монашества в XIX — нач. XX века как продолжение, уточнение и углубление положений исследования Смолича⁴.

Благодаря тщательной работе над источниками различного происхождения (от официальных бумаг до мемуарных источников), автору удалось восстановить в общих чертах жизнь русских монастырей XIX — нач. XX в. Его работа получила большой научный резонанс, почти каждое исследование по отдельным аспектам истории монастырей в XIX веке тем или иным образом обращается к «Русским монастырям» Зырянова.

В отличие от «Русского монашества» Смолича, «Русские монастыри» Зырянова имеют более дробную структуру, что позволяет взглянуть на монашескую жизнь с разных сторон. Еще одна особенность данного труда по сравнению с работой Смолича – чем ближе к нашему времени, тем более подробно автор рассматривает функционирование русских монастырей.

По мнению Зырянова, духовенство (в том числе монашество) «испытывало тяготение к светской культуре, литературе, науке»⁵. У русской интеллигенции на рубеже XIX – XX вв. также проявилось тяготение к религии. На пути сближения возникали многочисленные трудности (среди прочего — консерватизм части духовенства). Еще один очевидный, но все же заслуживающий внимания факт заключается в неоднозначности восприятия обществом монашества. Исследование Зырянова продвинуло далеко вперед вопрос о монастырях в контексте общественной мысли в данный период.

Среди других работ, бегло рассматривающих русские монастыри XIX века можно назвать монографии Федорова и Фирсова⁶. Факты, касающиеся истории монастырей скупы и общеизвестны. Они представляют интерес только с точки зрения их хорошей систематизации. Проблема «монастыри и общество» в них не поднимается.

2) Специальных работ, посвященных отдельным регионам и конкретным проблемам больше. История монастырей привлекала внимание историков в XIX веке со статистической и описательной точек зрения. Современная историография изучает проблему на более глубоком уровне, рассматривая не каждый монастырь в отдельности, а совокупность обителей объединенных конкретной территорией. Исследуются различные аспекты (быт, нравы, внутренне устройство, отношения с внешним миром и т.д.)

Монастыри отдельных регионов России второй половины XIX — начала XX века стали предметом комплексного рассмотрения многих кандидатских диссертаций: А.П. Адлыковой, Е.В. Дроботушенко, О.В. Есеевой, Ю.Н. Кожевниковой, Кузнецовой Т.Ф., В.А. Овчинникова, О.И. Радченко и др⁷. Благодаря этим работам накоплен солидный теоретический и фактический материал о жизни православных обителей, общих тенденциях их создания и развития, хозяйственных функциях, социальном и численном составе, просветительской и благотворительной деятельности. Особое место занимает в этих работах анализ отношения монастырей с окружающим миром, влияние монастырской культуры на русскую действительность.

В то же время восприятие монастырской действительности обществом остается в этих работах «за кадром». Использование источников личного происхождение в работах обусловлено необходимостью верифицировать фактические данные других источников, не более того.

В кандидатской диссертации Надежды Викторовны Стикиной была исследована повседневная жизнь русского православного монастыря. Н.В. Стикина, помимо анализа функционирования монастырей, рассмотрела вопросы взаимосвязи монастыря и социума, монастыря и народной традиционной культуры. Социокультурные процессы, происходившие в обществе, меняли монастырскую жизнь (рост крестьянской составляющей в составе монастыря, изменения в быту), в свою очередь монастыри также оказывали определенное воздействие на мир, что выражалось в благотворительной деятельности, духовно-нравственном влиянии и т.п.

Особое внимание автор уделяет сакральному значению монастыря, его религиозной функции и приходит к выводу, что «монастырь <…> создает пространство-символ, несущее определенный культурный текст»⁸. Монастырь — семантически нагруженный объект. Это нужно усчитывать при анализе восприятия монастыря обществом. Человек, потерявший связь с традициями вряд ли поймет то, что увидит в обители. А не поняв, неверно истолкует. Среди многих источников автор использовала и источники личного происхождения.

Среди исследований по истории духовного сословия следует отметить докторскую диссертацию А.И. Конюченко и кандидатскую В.Л. Колесниковой⁹.

А.И. Конюченко справедливо отмечает, что православное духовенство как сословие до сей поры не было предметом специального научного исследования, несмотря на любовь советской историографии к работам по социальной и классовой истории. Предмет диссертации — православное духовенство. Исторический портрет русского женского монашества пореформенной эпохи представила в своей работе В.Л. Колесникова. Женская монашеская община по Колесниковой — малозависима от исторических и культурных изменений, она — хранительница собственной традиции¹⁰. Вопрос взаимовосприятия духовенства и общества в этих работах практически не затрагивается.

3) В связи с задачами настоящего исследования были изучены работы, посвященные жизни Соловецкого монастыря, затрагивающие вторую половину XIX – начало XX века.

Соловки – это не просто монастырь, это религиозно-культурное явление с многовековой историей, и на разных этапах исторического развития России он играл далеко не одинаковую роль. Многогранность данного феномена отразилась в исторической литературе. Соловецкий монастырь и его история привлекал внимание историков как место заключения «неблагонадежных элементов»¹¹, как историко-культурный памятник¹², как предмет статистических наблюдений¹³.

Кандидатская диссертация Татьяны Юрьевны Самсоновой, посвященная жизни Соловецкого монастыря во второй половине XIX — начале XX века, была защищена в 1997 года в МГУ¹⁴. Одним из ее официальных оппонентов был д.и.н. П.Н. Зырянов.

Самсонова определяет актуальность своего исследования отсутствием в данной области фундаментальных работ, основанных на скрупулезном анализе источников. По ее мнению, утверждения об успешности и рациональности монастырских хозяйств делались до сих пор априорно, без опоры на совокупность источников (вполне справедливое замечание!) В силу этого, в работе Самсоновой была предпринята попытка, основываясь на детальном рассмотрении имеющихся источников, ответить на многие вопросы, встающие перед исследователем, занимающимся историей русского монашества, в целом увенчавшаяся успехом.

Т.Ю. Самсонова использовала в работе, среди других, источники личного происхождения. Вопрос восприятия монастыря отдельными личностями не был обойден вниманием. Так, Самсонова часто цитирует П.Ф. Федорова, правда не в качестве «особого мнения», а как вполне достоверный источник информации. Дается оценка позиции иеромонаха Серафима (писавшего доносы и докладные на соловецких настоятелей и монастырь).

В то же время исследовательницу интересует вопрос «как было на самом деле», а не как это «на самом деле» воспринимали путешественники, в силу чего тема восприятия монастыря обществом оказалась лишь намеченной.

Выводы работы Самсоновой (особенно касающиеся внутренней жизни монастыря) во многом совпадают с тенденциозной позицией, занимаемой доктором Федоровым, который написал книгу «Соловки» во второй половине XIX века и был настроен в отношении монастыря весьма критически.

Работа Л.П. Найденовой¹⁵ посвящена описанию внутреннего монастырского быта. Причина выбора Соловецкого монастыря как примера для рассмотрения обусловлена автором следующим образом: «Для истории монашества и монастырей Преображенский Соловецкий монастырь, крупнейший общежительный на русском Севере, имеет большое значение как в силу своей масштабности и вклада в русскую культуру, так и потому, что он дает возможность проследить историю возникновения и развития различных форм монашеской организации, поскольку представляет собой систему обителей: основной общежительный монастырь и несколько скитов (наиболее известны из которых Анзерский и Голгофо-Распятский), кроме того, на Соловках и в последней четверти XIX в. сохранялось отшельничество. Часто отшельниками становились постриженики Соловецкого монастыря»¹⁶. К сожалению, Л.П. Найденова, делая упор на средневековой истории монастыря, почти ничего не говорит о его внутреннем укладе в XIX веке, тем более о взаимоотношениях монастыря с миром.

4) Следующие работы, привлеченные в ходе исследования, рассматривают монашество (или даже шире — Русскую Православную Церковь) и общество в их взаимосвязи.

По мнению П.Е. Бухаркина в XIX веке произошла смена писательского типа в русской литературе. «Писатель должен обладать личным нравственным совершенством, иметь моральное право на поучение»¹⁷. Старчество — это преимущественно монашеский подвиг, в этой связи интересно следующее утверждение: «Задачи писателя, в понимании многих творцов XIX–XX веков оказываются в чем-то созвучными старческому подвигу»¹⁸.

Теме старчества посвящены работы О.В. Ординой и Е.В. Худяковой¹⁹. Основной вывод исследовательниц: опыт старчества повилял на многие сферы культурной жизни России XIX века (литературу, общественную мысль, публицистику, книгоиздательство и т.д.). Худякова в своей диссертации в качестве источников использовала несколько произведений русской культуры XIX века, среди них — картины М.В. Нестерова.

Е.С. Элбакян исследовала русскую интеллигенцию второй половине XIX — нач. XX в., точнее ее религиозное сознание²⁰. Автор пришла к следующему выводу: «Российскую интеллигенцию XIX в. отличало в целом сознательно-негативное отношение к религии и церкви как социальному институту, поддерживающему самодержавный строй»²¹. Идея интересная, но бездоказательная, и ключевое слово здесь — «большинство». Е.С. Элбакян практически не оперирует абсолютными цифрами, статистикой, следовательно, и подобный вывод остается декларативным. Исследование носит философский, а не исторический характер. Еще один вывод работы Элбакян: русская интеллигенция сохраняла религиозный менталитет, несмотря на свою антицерковность. Таким образом семантика православного богослужения, обрядности и т.п. оставалась для интеллигенции понятой.

Отношение интеллигенции к религии и церкви — вопрос сложный, неоднозначный и дискуссионный. На эту тему написано много. Среди прочего можно назвать работы А.В. Зябликова, Т.Б. Котловой В.В. Возилова и др²². Авторы сходятся во мнении, что нельзя судить обо всей интеллигенции по отдельным фактам (в противном случае мы впадем в экземпляризм). Религиозность русского общества (на ментальном уровне) в данный период бесспорна.

Кандидатская диссертация М.В. Никулина, защищенная в 1997 году, посвящена рассмотрению роли Русской Православной Церкви в обществе в конце 1850-х — коне 1870-х гг.²³

Цель исследования близка по тематике к данной работе. Автор отвечает на вопросы, «как сама Церковь <…> пыталась найти свое место в общественной жизни, а с другой стороны <…> как общество воспринимало Церковь и способности духовенства к освоению нового социального пространства».²⁴

Совершенно справедливо автор указывает на многие новаторские моменты своего исследования, можно привести следующий пример: Православная Церковь рассматривается как внутренне неоднородная система, со своими противоречиями (попытки такого рассмотрения были и раньше, но они носили чисто описательный характер). Впервые на большом фактическом материале Православная Церковь представлена глазами общества, проанализирована позиция общественной мысли по отношению к Церкви. В то же время анализ восприятия обществом монастырей практически отсутствует, анализируются более «глобальные» проблемы, связанные с жизнью Церкви в целом.

Диссертация А.В. Наместникова рассматривает церковный вопрос в публицистике пореформенного периода: «Предметом исследования является роль и место русской православной церкви и отражение ее проблем в общественном сознании России конца 50-х — нач. 80-х годов XIX века».²⁵

Как и М.В. Никулин, А.В. Наместников в отдельном разделе рассматривает Русскую Православную Церковь и ее положение в Российской Империи. Автор отмечает, что монашество и белое духовенство «представляли собой разные антагонистические социальные группы».²⁶

Положение монашества в государстве, взаимоотношения этой социальной группы с другими (в первую очередь с белым духовенством) занимают в диссертации далеко не последнее место.

Так, анализируются взгляды публициста Д.И. Ростиславова, который «главным, и чуть ли не единственным виновником проблем, беспорядков и недостатков церкви <…> считал монашество».²⁷ Взгляды Ростиславова вызвали обширную полемику в обществе, которая также была рассмотрена Наместниковым.

Важным (и в то же время спорным, в силу отсутствия широкой источниковой базы) представляется следующий вывод А.В. Наместникова: «Критика монашества противоречила самому характеру русского православия, сосредоточенного на монастырской жизни, и потому бесперспективна в русском обществе. Белое духовенство лишь проиграло в глазах общественности своим отношением к монашеству»²⁸.

Те части работы А.В. Наместникова, которые касаются интересующей нас тематики, в целом носят описательный характер.

А.А. Соловьев отмечает, что рубеж XIX–XX веков был нелегким временем для Русской Православной Церкви и нельзя винить ее в том, что она была косной и «реакционной»²⁹. Она также как и общество, обновлялась, реформировалась. Церковь и интеллигенция влияли друг на друга в интеллектуальном поле.

Монастырь — замкнутая консервативная система, в то же время она взаимодействует с внешним миром. Одну из форм такого взаимодействия: выход (переход) из монастыря, рассмотрел в своей работе Г.М. Запальский на примере Оптиной Пустыни. В первой главе диссертации рассмотрен «взгляд из монастыря» на мир. «Одновременно развивался и обратный интерес: к Оптиной пустыни со стороны самых разных слоев общества. Он проявлялся в массовых паломничествах в монастырь, контактах с Оптиной пустынью церковных иерархов, членов императорской фамилии, писателей, поэтов, философов и огромного количества рядовых паломников»³⁰.

Также о влиянии монастырей (в частности Оптиной пустыни) на отечественную светскую культуру пишет С.Г. Зубанова³¹.

Где, как не в городе монастырь соприкасается с окружающим миром. Предметом исследования Т.В. Балашовой является взаимодействие монастырей Москвы с городской средой. Автор среди прочего использует мемуарные источники, которые дают «возможность увидеть ее [монастырскую жизнь — Ю.М.] со стороны, отмечая порой детали, ускользавшие от привычного взгляда самих монашествующих»³². Проанализировав монастыри как «вещь в себе», автор в 4-ой главе выходит на уровень культурного взаимоотношения города и монастыря. Круг вопросов широк: праздники и будни монастыря, посещаемость монастырей, религиозно-нравственные собеседования с народом и др.

Вывод работы Балашовой далек от оптимизма: «Далеко не все монастыри смогли вступить на этот путь большей открытости к требованиям современности, который способствовал возвышению их религиозно-нравственного авторитета. Большинство монастырей оказывало воздействие скорее духовным авторитетом прошлого, чем реальными ответами на запросы современности. Монастыри Москвы стояли перед необходимостью перемен. Их история прервалась в тот момент, когда и в монашеской и в светской среде наиболее остро стоял вопрос об их предназначении и роли в жизни общества»³³.

5) В ходе исследования была использована литература, посвященная русскому православному паломничеству и истории туризма в XIX столетии.

Г.А. Ченская указывает на то, что образы и топонимика Святой Земли «порождали "свои русские Палестины", как бы повторяющие далекий и многим недоступный библейский оригинал»³⁴. Как пример автор приводит топонимику Соловецких островов, где есть горы Голгофа Фавор. На это же указывают и названия некоторых паломнических записок³⁵.

В своей диссертации Х.В. Поплавская ставит целью «изучение традиции православного паломничества по материалам Рязанского края»³⁶. Диссертант излагает историю паломнической традиции, классификацию паломничеств (по дальности, цели, мотивам). Также автор рассматривает традицию паломничества в XIX — нач. XX века, выделяя ее особенности, среди которых: «обыденность этого явления, … широкое бытование паломничества по обету, … особое поведение в пути»³⁷ и др. В работе освящена как бытовая, так и духовно-нравственная сторона вопроса. Однако рассматривая механизмы паломничества, его функции и т.п., Поплавская не задается целью проанализировать отношение паломников к монастырям.

И.В. Моклецова раскрыла феномен паломнической традиции в его культурологическом аспекте³⁸. В центре внимания диссертации такие вопросы, как: духовные основы русского паломничества, формы реализации паломнической традиции и др.

Т.А. Прокопенко рассмотрела экономико-географический и исторический аспекты развития религиозного туризма. Автор различает два вида религиозного туризма: паломнический туризм и религиозный туризм экскурсионной направленности³⁹. В первом случае человеком руководит религиозное чувство, потребность участия в священных обрядах и ритуалах. Представители второго вида туризма могут быть людьми неверующими, и отправляются в путешествие по святым местам с культурно-познавательной целью. Данное разделение очень удачно и принято за основу в данном дипломном исследовании.

6) В историографии практически отсутствуют работы, рассматривающие русские монастыри через призму источников личного происхождения.

Статья Д.П. Богданова⁴⁰, написанная в начале XX века, носит скорее публицистический, чем научный характер, автор уделяет свое внимание не столько источникам и их анализу, сколько эмоционально-духовной стороне вопроса.

В.А. Котельников в докладе на конференции в г. Бергамо в 1990 году обратился к теме «Оптина Пустынь и русские писатели», правда рассмотрев ее с философской точки зрения. Один из выводов статьи Котельникова: «в движении из мирской культуры к Оптиной Пустыни обнаруживался существеннейший мотив русского XIX века — искание евангельского Света истинного»⁴¹.

Т.Г. Фруменкова в своих статьях⁴² рассмотрела источники личного происхождения, посвященные описанию путешествий из Петербурга в Соловецкий монастырь. Большие хронологические рамки работы и малый объем статьей позволили лишь в общих чертах раскрыть эту интересную тему, в то же время были обозначены основные проблемы и пути исследования. Было предложено разделение путешественников на паломников и любителей старины, на простонародье (почти не оставивших воспоминаний) и «чистую публику», дифференциация предметов, о которых пишут авторы источников.

Интересна статья И.В. Тарасовой⁴³, посвященная характеристике архивного источника «Путешествие Господина Екимова из Санкт-Петербурга в Соловецкий монастырь и обратно в июне и июле месяцах 1823 года».

П.В. Волошун опубликовала отрывки из письма Великой княгини Елизаветы Федоровны Николаю II о посещении Соловецкого монастыря летом 1913 года⁴⁴. Волошун сопоставила данное письмо с мемуарами князя Ф.Ф. Юсупова и журнальной статьёй статского советника Н.Д. Козьмина. В основном П.В. Волошун применяет описательно-повествовательный метод, что позволяет довольно подробно восстановить хронологию пребывания Елизаветы Федоровны на Соловках, а также развернуто показать восприятие Великой Княгиней монастыря.

Подведем итоги. Анализ историографии показал следующее.

Наукой накоплен солидный багаж по теме взаимоотношения общества и Церкви. Однако перед тем, как анализировать взаимоотношения сторон, по нашему мнению, нужно понять их взаимовосприятие.

Тема «монастырь в восприятии общества» ни разу не становилась предметом самостоятельного исследования. В то же время отдельные аспекты данной проблемы поднимались время от времени в различных работах. Подобные попытки подхода к проблеме носили фрагментарный, эпизодический характер и имели лишь вспомогательное значение. Назрела необходимость проанализировать восприятие обществом конкретного объекта, относящегося к Русской Православной Церкви. Соловецкий монастырь представляется именно таким объектом.

Цель

Цель данного дипломного исследования — показать, каким Соловецкий монастырь данного периода представал перед авторами источников, проанализировать это отношение в диахроническом и социальном аспектах, выявить причинно-следственные связи и на этом основании попытаться выявить основные мировоззренческие позиции, распространенные в русском обществе второй половины XIX – начала XX в. по отношению к православным монастырям (на примере Соловецкого монастыря).

Работа не преследует цель охарактеризовать внутренний мир авторов источников, их мировоззрение. Также не является целью всесторонний анализ отношения авторов к монастырям. Дело в том, что подобный анализ невозможен на основе одного — двух произведений данных личностей, а привлечение всего творчества авторов (включая переписку и публикации) сильно раздвинуло бы рамки исследования, учитывая необычайную плодовитость авторов. Например, Немирович-Данченко, написал, по разным подсчетам, от 170 до 250 томов.

Из первого замечания логично вытекает второе: в данном исследовании не прослеживается жизненный путь авторов, изменение их мировоззрения. Дан лишь некий срез, на момент написания ими источников. «Начни я эту книгу теперь, — пишет В.И. Немирович-Данченко в предисловии к своим воспоминаниям, — многое в ней написалось бы иначе. Но мне дороги тогдашние настроения. Хотелось сохранить в наши рабочие будни радужные отсветы погасших праздничных огней»⁴⁵.

Задачи

Целесообразно разделить комплекс представлений о монастыре на несколько аспектов, что поможет глубже проникнуть в суть источников. В связи с этим задачи исследования:

1. Проанализировать материально-эмоциональную сторону вопроса. Иными словами, отношение путешественников к действительной реальности, которая их окружала в Соловецком монастыре. Ведь они не оставались безучастными к увиденному, писали о том, как добрались до монастыря, как обустроились, давали определенные характеристики непосредственно увиденному и услышанному.

2. Вторая задача состоит в том, чтобы вскрыть более глубокий пласт сознания авторов источников. Так, следует рассмотреть рефлексию авторов над духовными аспектами жизни монастыря и, в этой связи, над собственной духовной жизнью. Здесь четко вырисовывается круг вопросов: восприятие монашеской жизни, характеристика отношений между иноками, оценка монашеского делания и физического труда братии, культурного значения монастыря.

Обзор источников

Основных источников работы — 35, это мемуары побывавших на Соловках людей, путевые заметки, очерки. Некоторые из них претендуют на то, чтобы быть историческим исследованием, однако продолжают оставаться источниками личного происхождения. Относительно нескольких источников не удалось установить факт пребывания их авторов на островах.

Стихи о Соловецком монастыре не привлекались в ходе исследования, так как данный жанр литературы довольно специфичен: лирический герой не всегда отождествляем с автором. Также не анализировались изобразительные источники.

Целесообразно рассмотреть источники, не группируя их по социальным категориям: в хронологическом порядке.

Сергей Васильевич Максимов в 1856 году отправился на Русский Север (Печора, Двина, Белое море) в рамках «литературной экспедиции», созданной по инициативе Великого князя Константина Николаевича для изучения образа жизни населения побережий морей, озер и рек. Это путешествие по России было для молодого Максимова вторым в жизни, но далеко не последним. В ходе поездки Максимов посетил Соловецкий монастырь⁴⁶, где пробыл несколько дней.

Родился Максимов в 1831 году в семье мелкопоместного дворянина⁴⁷. В детстве Максимов имел возможность приобщиться как к высокой книжной культуре, так и к русскому фольклору. Интерес к простому русскому мужику сопровождал его всю жизнь. Отучившись в университете и военно-медицинской академии, Максимов начинает свою литературную деятельность.

Круг его общения был очень широк, среди его друзей — многие классики русской литературы (Островский, Майков, Чехов и др.)

При написании книги по результатам экспедиции 1856 года Максимов использовал не только свои путевые записи: в главе, посвященной монастырю, Максимов цитирует разных авторов, писавших об обители и ее истории⁴⁸.

Максимов очень серьезно подошел к поставленной перед ним задаче, это наложило отпечаток на книгу: за описанием народного быта, нравов, достопримечательностей, разговоров, практически незаметна личность самого автора, его отношение. Из текста не видно, чтобы автор проявлял особую религиозность, в то же время Максимов, безусловно, включен в православную культуру и традицию.

Позднее Максимов издал еще одну небольшую книгу: «Соловецкий монастырь»⁴⁹, направленную, по своему стилю и структуре, на широкие слои населения. Стиль изложения в этой книге — совершенно иной, по сравнению с предыдущей, несмотря на то, что автор явно пользовался при ее составлении своей ранней работой и даже кое-где сам себя цитирует. Максимов окончательно самоустраняется из рассказа. Здесь мы не найдем переживаний личного характера, описания необычных встреч. Изложение — благожелательный императив. Пример: если в первой книге автор вступил в небольшой спор с монахом из-за необходимости вслед за всеми идти купаться в Св. Озере, то в «Соловецком монастыре» автор просто констатирует: существует обычай никуда не ходить и ничего не делать, пока не искупаешься в Святом Озере. Данную особенность второй книги следует учитывать при анализе позиции автора по тому или иному вопросу, отдавая предпочтение более ранним и искренним мыслям.

В 1859 году предпринял паломничество на Соловецкий монастырь неизвестный богомолец⁵⁰. Он шел пешком. Простой слог и бесхитростное изложение выдают в нем человека из народа, крестьянина или мещанина. Исключительно интересны интерполяции в текст размышлений на духовные темы. Ответить на вопрос, плод ли это творчества неизвестного автора, или же последующая доработка редакции «Душеполезных чтений» не представляется возможным. Путь от места жительства до берега Белого моря занял у богомольца два месяца: с 15 января до 20 марта. Зимнее путешествие, необычный маршрут, выделяют данный источник из многих других. Автор демонстрирует хорошее знакомство с древнерусской литературой, цитируя ее в некоторых местах. Характеристики богомольца кратки, но точны и прямолинейны. Степень участия автора в тексте довольно велика, однако изложение носит не оценочный, а описательный характер.

Василий Душин совершил путешествие на Соловки в 1867 году, передвигался частью пешком, частью транспортом, пребывал в монастыре с 18 по 26 августа. В. Душин — житель Казани, закончивший школу, но не учившийся в университетах⁵¹. Это глубоко религиозный человек. Цель написания книги — публикация того, что интересовало автора в пути и во время пребывания в монастыре. Большая часть книги — описание увиденного и услышанного, однако присутствуют и оценочные характеристики.

Василий Иванович Немирович-Данченко в 1874 году напечатал в «Вестнике Европы» одно из своих первых произведений: «Соловки. Воспоминания и рассказы из поездки с богомольцами»⁵², которое принесло ему большую известность в России. Поездка состоялась летом 1872 года.

В.И. Немирович-Данченко (1844/45–1936) — основательно забытый выдающийся русский писатель, журналист и корреспондент. В первую очередь в творчестве этого человека привлекает его слог, умение выражаться, проводить красивые аналогии, метафоричность языка. Немирович-Данченко — мастер слова, и недостающий его произведениям action сполна заменяет богатая русская речь.

В Советский период личность Василия Ивановича привлекала филологов, на данный момент существует лишь одна полноценная монография об этом человеке.⁵³

Что же это был за человек? «Как общественный деятель он боролся с любыми формами насилия и угнетения, выступал за демократию и прогресс, общеславянское единение и культурное сотрудничество»⁵⁴.

 «Будучи, прежде всего талантливым журналистом и писателем, Вас. Ив. Немирович-Данченко стремился словом воздействовать на умы современников, и, прежде всего, россиян»⁵⁵.

Немирович-Данченко активно присутствует на страницах своей книги, участвует в диалогах, спрашивает, оценивает уведенное, сопоставляет.

Паломничеством его путешествие не назовешь, скорее это была экскурсионная прогулка, или даже рабочая поездка (с целью в последствии написать и издать книгу).

Немирович-Данченко — человек, безусловно, религиозный, но с сильно секуляризованным сознанием, что накладывает определенный отпечаток на его восприятие монастыря.

В мае — июне 1873 года путешествие из Петербурга на Соловки предпринял некто А. Ильин⁵⁶. Автор пишет о себе в основном в форме 1-го лица множественного числа, можно предположить, что это священник (в тексте всего несколько раз употреблено местоимение «я»). Возможен и другой вариант: Ильин путешествовал не один. Но о таинственном спутнике в тексте ни слова не сказано. Вопрос о социальном происхождении автора и сфере его интересов остается открытым. Сам Ильин называет себя странником. Не исключен вариант, что он — из «профессиональных паломников»: людей, всю жизнь проводящих в пути от монастыря к монастырю, от святыни к святыне.

Ильин пробыл на Соловках с 15 по 20 июня, при этом его дневниковые записи очень сухи, в них практически отсутствует эмоциональная и оценочная сторона. В то же время судя по тому, о чем и как пишет Ильин — это религиозный человек и его поездка не что иное, как паломничество.

В 1879 году вокруг Соловецкого монастыря в печати Санкт-Петербурга разгорелась острая дискуссия. Начало ей положил некто Очевидец⁵⁷ (иеромонах Серафим) в январе своей обличительной статьей, в которой представил монастырь в чудовищном свете. о. Серафим имел высшее образование и был насельником Соловецкого монастыря⁵⁸, обладал неуживчивым характером и расстроенной психикой (чего стоит одно название статьи)⁵⁹. Его позиция получила свое продолжение на страницах журнала, слово взяла редакция⁶⁰, полностью присоединившись к позиции Очевидца.

Возражения не заставили себя ждать, в мае в органе церковной печати появилось опровержение статьи Очевидца⁶¹, высказались крестьяне, жившие когда-то в монастыре, член некоторых иностранных королевских обществ Михаил Сидоров и некто П. Северянин. Дискуссия продолжалась и в последующих номерах указанных журналов, постепенно переходя на личности: церковный вестник обвинял Очевидца, редакция Церковно-общественного вестника критиковала опровергающие статьи Церковного вестника и его авторов⁶². Эта дискуссия не прошла бесследно, так, П.Ф. Федоров (см. ниже) отмечает ее в своей книге, склоняясь к позиции иеромонаха Серафима (Очевидца).

Владимир Николаевич Майнов (1845–1888) прославился на поприще этнографии, занимался русским Севером⁶³. Год посещения монастыря установить не удалось. Его очерк⁶⁴ носит научный характер, он восстанавливает в подробностях историю монастыря, что свидетельствует о дополнительной работе, проделанной с источниками. Не лишена его работа и оценочных суждений, ценных для данного исследования.

Автор религиозен, но довольно критичен в описании некоторых сторон жизни монастыря, предположительно из дворянского сословия.

Петр Федорович Федоров с 1882 по 1886 годы пробыл на Соловках в общей сложности 76 дней, частично в качестве судового врача шхуны «Полярная Звезда», частично (1 неделя) в качестве «простого паломника»⁶⁵. Год рождения — 1856, доктор медицины, предположительно дворянин. Описание монастыря подробно и объемно. Отношение — критическое. Это, своего рода, попытка создать научную работу о Соловецком монастыре и его жизни, основанную на различных данных, в том числе и на «полевых наблюдениях». Религиозность автора под вопросом, отношение к монастырю предельно открыто и четко выражено. На Федорова ссылаются многие современные исследователи.

Константин Константинович Случевский в 1884–1885 гг. совершил путешествие по Северу России в свите великого кн. Владимира Александровича и великой кн. Марии Павловны⁶⁶. На островах он пробыл полтора дня.

Родился К.К. Случевский в 1837 г., был человеком религиозным, поступил в гвардию, рано вышел в отставку, служил по министерству внутренних дел и государственных имуществ, прославился на поэтическом поприще.

Особенность сочинения — основное внимание уделяется личности великого князя: что и когда он делал, куда ходил и т.п. Таким образом, цель написания книги — не передача своих мыслей и чувств, а описание поездки августейшей особы.

Священник Анисимов Александр Васильевич в мае — июне 1892 г. совершил паломничество в Соловецкий монастырь⁶⁷, сопровождая нового Архангельского архиепископа Никанора. Из текста явствует, что автор был уже в преклонном возрасте. Происходил о. Александр из Малороссии, служил в соборе Спасо-Преображения г. Изюма Харьковской области, много паломничествовал по России и миру (путешествовал в Палестину, Египет, Македонию, на Афон).

Произведение о. Александра проникнуто глубоким христианским настроем, благочестием и, если можно так сказать, «запахом ладана». В сочинении очень часто встречаются прямые цитаты из Священного писания, богослужебных текстов, церковнославянизмы и т.п.

Александр Сергеевич Борисов побывал на Соловках как минимум три раза, притом два раза — по году (1883 и 1886). Таким образом, он имел возможность увидеть жизнь монастыря изнутри. Если в первый раз он попал туда по обету родителей, то в последующем отправлялся совершенно добровольно и с большим желанием.

Родился Борисов в 1868 г. в крестьянской семье⁶⁸. В 10 лет он тяжело заболел, и родители дали обет отправить сына в Соловецкий монастырь на год, если он выздоровеет. В 15 лет Борисов отправился на Соловки, через год вернулся к себе в деревню, в 18 лет опять, уже против воли родителей, остался на год в Соловках, где поступил в иконописную мастерскую. Там был замечен Великим князем Владимиром Александровичем, затем попал в Петербург, где закончил Академию художеств.

Третье посещение относится к 1894 году. Борисов сопровождал министра финансов С.Ю. Витте, который уделяет ему несколько слов в своих воспоминаниях.

К сожалению, Борисов не оставил подробного описания своего пребывания на Соловках, в распоряжении исследователя — всего несколько страниц автобиографии, повествующей о его путешествии на Пинегу, Усть-Цильму, Пустозерск и далее на остров Вайгач.

Ученик Шишкина и Куинджи, Александр Алексеевич Борисов известен как первый художник Арктики, посвятивший свой талант только одной теме — Северу. Умер Борисов 17 августа 1934 в с. Красноборск Архангельской обл.

Министр финансов Сергей Юльевич Витте совершил поездку на Север России в 1894 г. с целью найти подходящее место для строительства незамерзающего северного порта⁶⁹ и на месте ознакомиться с нуждами Северного края. Соловецкому монастырю посвящено всего несколько слов воспоминаний, в целом Витте дает ему положительную оценку.

В том же 1894 году, сопровождая Витте, на Соловки отправился известный публицист и журналист, дворянин по происхождению, Евгений Львович Кочетов (1845–1905), писавший под псевдонимами «Русский Странник» и «Евгений Львов»⁷⁰. Цель его поездки была двоякая: записать ход экспедиции Витте и получить новые знания и впечатления, притом вторая задача была успешно выполнена, автор много и подробно рассуждает на страницах книги, делится своими впечатлениями и мыслями. Львов — патриот своей страны, религиозный человек.

Верещагин Василий Васильевич. После поездки по Северной Двине (летом 1894 года) Верещагин написал книгу «На Северной Двине. По деревянным церквям». Цель поездки заключалась в том, чтобы «поближе ознакомиться с деревянными церквами на севере, из года в год бесцеремонно разрушаемыми»⁷¹. В конце своей поездки автор посетил Соловецкий монастырь и оставил о нем довольно критические отзывы. В.В.Верещагин родился 26 октября 1842 г. в Череповце (тогда Новгородская губерния) в семье помещика. Сначала вступил на путь военного, вышел в отставку, учился на художника. Совмещал военную службу и написание картин; одна из основных тем его творчества — война. Верещагин погиб в сражении при Порт-Артуре в результате взрыва на броненосце «Петропавловск» 31 марта 1904 г.

У Василия Верещагина была одна очень интересная черта характера: чтобы составить свое мнение о каком-то предмете, он должен был к нему непосредственно «прикоснуться», увидеть своими глазами. Так было и с деревянными церквами Севера, так было и с боевыми действиями в Туркестане в 1867 году, куда он отправился, чтобы увидеть, что такое война на самом деле. Верещагин учился в академии художеств, но не закончил ее, так как был противником академического искусства с его условностью и идеализацией изображаемого. Воинственность, протест, активная позиция, новаторство, борьба с течением — вот те качества, которые ярко проявились и в описании посещения Соловецкого монастыря. Автор — человек православный, в то же время это не означает эго церковность.

Александр Платонович Энгельгардт совершил несколько поездок по Северу в 1895, путевые заметки публиковал в журнале «Русское судоходство». Немного позднее появилась книга «Русский Север. Путевые записки»⁷², в ней автор основное внимание уделил хозяйственному положению Севера. В числе других объектов он посетил Соловецкий монастырь, описание которого заняло всего несколько страниц. А.П. Энгельгардт (1845-1903) — архангельский губернатор (с 1893 года), затем министр земледелия и государственных имуществ.

Алексей Иванович Недумов летом 1896 года, в чине штабс-капитана совершил свое паломничество на Соловки. Родился Недумов 30 января 1857, закончил в 1878 году Вифанскую семинарию, впоследствии стал военным: офицером Кексгольмского Гренадерского Императора Австрийского полка. В своем сочинении Недумов приводит много цифр и фактических сведений. Это дает повод думать, что автор помимо посещения различных достопримечательностей провел большую кабинетную работу, выписав из разных источников подробную информацию об истории монастыря и его святынях.

А.И. Недумов стремится к красивому изложению своих мыслей, его язык очень поэтичен. Путешествовать для Недумова было не впервой, до этого он посетил Иерусалим и новый Свет, от этих поездок также остались воспоминания. «Я страшно люблю, читатель, путешествовать! Едва приветливый весенний луч солнца позолотит небо, и природа почувствует дыхание весны, какое-то непреодолимое влечение овладевает душой, какая-то неведомая сила начинает тянуть меня на волю, на простор, в новые неизведанные земли, в новые места»⁷³ — так начинает Недумов свое произведение. Как ни странно, автор, в начале и середине своего повествования активно присутствовавший на страницах книги, почти ничего не говорит о том, куда он ездил на Соловках, что делал, с кем разговаривал, на каких богослужениях побывал, так что его сочинение к концу становится сухим и схематичным.

Автор религиозен, скорее всего происходил из духовного сословия (об этом свидетельствует факт окончания семинарии).

Иван Григорьевич Остроумов (1861–1939) — общественный деятель Пермской губернии, краевед. Факт посещения Соловков не установлен. Остроумов — автор книги «Святыни нашего севера»⁷⁴, в которой подробно рассказывает о монастыре и своем отношении к нему. Часто автор цитирует (скрыто и явно) других писателей: Максимова, Нимеровича-Данченко, Майнова, Федорова, Случевского и др. Фактически — это компиляция из названных источников, осмысленная и интерпретированная. Насколько можно судить по тексту, автор — вполне религиозный человек.

Летом 1898 г. монастырь посетил помещик Рязанской губернии А.К. Энгельмейер⁷⁵. Источник интересен тем, что автор, единственный из тех, чьи произведения были изучены, открыто говорит о своем неверии в Бога и прочие «предрассудки». В силу этого путешествие Энгельмейера — ни в коем случае не паломничество, скорее экскурсионная поездка. Степень присутствия автора на страницах книги — велика, описание себя и своих ощущений — на первом плане. Цель написания книги — возбуждение интереса к Северу среди русской публики⁷⁶.

Архим. Евдоким (в миру Василий И. Мещерский) совершил паломническую поездку в Соловецкий монастырь во главе группы студентов (в должности инспектора) Московской духовной академии в июне 1899 г.⁷⁷

Родился архимандрит Евдоким в 1869 году в семье псаломщика Владимирской епархии. Окончил МДА, 25 июля 1894 г. рукоположен в иеромонаха и 1 августа назначен преподавателем новгородской духовной семинарии по истории и обличению раскола и по обличительному богословию. С 1896 г. — инспектор новгородской духовной семинарии. В 1898 году получил степень магистра богословия, в том же году стал инспектором МДА, возведен в сан архимандрита, назначен сверхштатным профессором Академии. С 1903 года — ректор МДА.

4 января 1904 г. был хиротонисан во еп. Волоколамского. В 1905 г. посетил Афон. В 1907 издавал ежемесячный журнал «Христианин». Был некоторое время архиепископом Алеутским и Североамериканским.

16 июля 1922 г. уклонился в обновленчество, подписав воззвание 3-х о поддержке ВЦУ (который подписали еще митрополит Сергий и архиепископ Серафим).

Был на втором (обновленческом) Поместном Соборе в мае 1923 г., но протокола заседания о лишении сана и монашества патриарха Тихона не подписал.

Скончался в 1935 году, не соединившись с Православной Церковью. Похоронен на Ваганьковском кладбище⁷⁸.

Архим. Евдоким не только описывает то, что видит. Он размышляет над увиденным, делает определенные выводы. За текстом хорошо видна личность повествователя. Много размышлений о русском народе, его церковности и истории.

Сочинение имеет ярко выраженный полемический характер. Так, арх. Евдоким полемизирует с противниками монашества, разбирает некое стихотворение о монахе и критикует мирских людей в непонимании сущности монашеского подвига.

На рубеже XIX-XX вв. появляются несколько сочинений, посвященных описанию паломнических поездок учащихся в Соловецкий монастырь. Свои впечатления о посещении Соловков оставили студенты Московской духовной академии⁷⁹, посетившие монастырь летом 1899 года и воспитанники Тобольской духовной семинарии (лето 1900 г.)

Студенты МДА отправились на Соловки в числе 27 человек (инспектор архимандрит Евдоким, его помощник, 21 студент и др. лица). По пути к этой группе примкнуло еще несколько человек. Основываясь на текстологическом анализе источника следует предположить, что это плод коллективного творчества студентов: в тексте имеются повторы (с незначительными вариациями описывающие одни и те же события).

Отмечено противоречие с сочинением архим. Евдокима: Евдоким пишет, что они прибыли в монастырь 20 числа, а студенты называют дату прибытия — 19 июня. Студенты упоминают о всенощном бдении накануне воскресенья, совершенном 19 июня. Следовательно, датировка студентов точна, так как воскресенье в 1899 году приходилось на 20 июня.

Текст источника обширен, изложение подробно и детально.

Поездка Тобольских семинаристов имела своей целью «возвышение духовно-нравственного развития»⁸⁰, и была совершена, как сказано в источнике, по примеру других учебных заведений. В путешествии участвовало 17 студентов, ректор семинарии и др. лица. Изложение ведется от лица паломников. Анализ текста показал, что источник не однороден по своему составу: часть изложения крайне сухая и официальная, часть носит характер публицистики, богата оценочными суждениями и т.д. Можно предположить, что по возвращении в Тобольск, студентам было предложено написать сочинения с описанием поездки, часть из них и была введена в текст книги.

Данный источник аналогично предыдущему обширен и подробен в описании событий.

Также на соловки летом 1899 года отправились семинаристы из Самары, правда они не оставили после этого опубликованных воспоминаний.

К. Коковцов совершил поездку в Соловецкий монастырь в июне 1900 г.⁸¹ Паломничество было совмещено Коковцовым с желанием осмотреть и описать архитектуру монастыря и прояснить вопрос о духовно-нравственном значении обители. О Коковцове известно немного: родился в 1855 г., предположительно дворянин, занимал должность инженера путей сообщения. Религиозность и воцерковленность автора сомнений не вызывают. Степень присутствия автора на страницах книги довольно велика, изложение живо и непосредственно.

Стефан А. Пудовкин — священник города Урюпинска (современная Волгоградская область), в ходе своей паломническо-экскурсионной поездки по Северу России летом 1901 года посетил Москву, Петербург, Кронштадт, Валаам, Соловецкий монастырь, Архангельск⁸². На Соловках пробыл четыре дня (29 июля — 2 августа). Судя по указаниям точного времени, автор вел краткие путевые записи, которые позднее расширил и облек в единое целое. Автор очень мало говорит о себе и своих внутренних переживаниях, фотографически воспроизводя окружающую его обстановку.

Михаил Васильевич Нестеров в 1901 посетил Соловецкий монастырь. Цель поездки, как ее формулирует сам Нестеров: «Написать несколько лиц северян — поморов-монахов, написать два-три этюда самой обители, ее древних стен, башен, храмов, быть может один-два пейзажа и только»⁸³. Но это «и только» оказывается вмещало в себя очень многое: перед Нестеровым стояла задача вскрыть внутренний мир Соловков. Родился Нестеров в 1862 году в Уфе в патриархальной купеческой семье, в 1881–1883 годах обучался в академии художеств.

Настрой воспоминаний Нестерова — глубоко религиозный. Также обращает на себя внимание, что все происходящее с ним он оценивает как художник, находя во всем прекрасное и вечное. В то же время Соловкам посвящено всего несколько страниц мемуаров. Видно, спустя годы, в памяти художника осталось только самое главное.

В результате этой поездки появились такие знаменитые картины Нестерова, как «Молчание», «Белая ночь на Соловецком», и несколько изображений для серии «Святая Русь».

Сергей Дмитриевич Протопопов (1861–1933) — журналист и литератор, инженер по образованию, сотрудник журнала «Русское богатство», посетил Соловецкий монастырь на рубеже XIX-XX вв.⁸⁴, вел во время поездки дневник.

Протопопов не пишет, в каком году и в каких числах посетил монастырь, однако можно дать приблизительную датировку. Он описывает реконструкцию парохода «Вера»: корабль во время его посещения стоял в доке уже четыре года. Учитывая то, что «Вера» была поставлена в док летом 1897 года⁸⁵, посещение монастыря следует отнести к лету 1901 года. «Вера» была спущена на воду в 1902 году.

Поездка Протопопова — это прогулка, религиозность автора (приобщенность его к Церкви) вызывает сомнения.

Летом 1905 года паломническую поездку на Соловки совершил Константин Афиногенович Труш, кандидат филологии, действительный член Московского общества грамотности⁸⁶.

Данный источник нечто среднее между путевыми записками, сочинением по истории обители и монастырским путеводителем. В силу этого личность самого автора оказывается сокрытой под фактами, цифрами, годами и т.п.

Михаил Михайлович Пришвин посетил Соловецкий монастырь в 1907 году. Туда он попал «случайно», цель поездки по северу была иной: «Я просто хотел провести три летние месяца, как лесной бродяга, с ружьем, чайником и котелком»⁸⁷.

Родился Пришвин в 1873 году, происходил из купеческого сословия, учился в одной гимназии с И.А. Буниным и В.В. Розановым (последний был там преподавателем географии), прославился на писательском поприще.

М.М. Пришвин склонен к мистификации, в его автобиографических рассказах правда соседствует с вымыслом. Данная особенность его творчества отмечается в исследовании А.Н. Варламова⁸⁸. Это нужно учесть при анализе источника. Впрочем, здесь для нас важна не правдивость приводимых фактов, а их авторское осмысление, оценка событий, ибо представляет интерес не сам Соловецкий монастырь, а его восприятие. Также о Соловецком монастыре Пришвин писал до его посещения⁸⁹, правда больше в исторической плоскости.

Автор сам признается, что действительность, окружавшая его в монастыре была по началу ему непривычна и незнакома⁹⁰, что говорит о степени его религиозности и участии в жизни Церкви.

Сочинение Василия Яковлевича Уланова (литератора, сотрудника газеты «Русские ведомости», преподавателя) — это описание экскурсии, в которой он принял непосредственное участие, состоящей из 22 человек: 5 учителей и 17 воспитанниц⁹¹. Соловки были лишь одним из объектов (далеко не главным), который экскурсия должна была посетить. Время посещения монастыря не установлено (приблизительно — 1909 год).

Религиозен ли автор? Вопрос достаточно сложный. О своих религиозных переживаниях он не пишет. Судя по темам, которые автор затрагивает скорее «нет», чем «да». Текст невелик по объему, однако оценки и суждения присутствуют в полной мере.

Сергей Валерианович Воейков, родился в 1860 г. Это потомственный дворянин, человек с высшим образованием, тайный советник, член фракции правых III государственной думы, литератор, издатель литературно-научного журнала Нева, в котором и разместил описание своей поездки в Соловецкий монастырь⁹², состоявшейся приблизительно в 1910 году.

Монастырю посвящено всего несколько страниц. Путешествие носило экскурсионный характер. Автор почти ничего не говорит о внутренней жизни обители, акцентируя свое внимание на внешней, материальной стороне.

Летом 1911 г. поездку в Соловецкий монастырь совершили ученики Бежецкого духовного училища⁹³ (14 человек), описание путешествия составил руководитель группы, преподаватель училища, прот. Иоанн А. Хильтов. Всего экскурсия состояла из 20 человек. Как и во всех источниках подобного происхождения, в нем подробно описывается событийная канва, в то же время оценка монастыря как такового крайне скупа. Автор больше обращен на учеников и на себя, чем на цель паломнической поездки.

Некто И.С. составил описание поездки преосвященного Нафанаила 7–10 июля 1912 г. в Соловецкий монастырь⁹⁴. В источнике в основном отражена событийная сторона поездки, однако присутствуют и оценочные характеристики монастыря. Происхождение автора не известно, однако то, что автор работал в органе церковной печати позволяет отнести его к духовной среде.

Соловецкий монастырь в XIX–XX вв. посетило много лиц знатного происхождения, среди которых — императоры, великие князья и княгини, члены царствовавшей фамилии. Из них два человека передали бумаге свои мысли о монастыре.

Великая княгиня Елизавета Федоровна была в Соловецкой обители с 25 по 29 июля 1913 года. Об этой поездке она написала императору Николаю II⁹⁵. Письмо датировано 25-31 июля, однако запись велась в поезде, этим обусловлена трудность разбора почерка. Изложение мыслей зачастую сумбурно, так княгиня просит простить своего адресата за плохой стиль, явившийся следствием сильной усталости. Отрывки из этого письма опубликованы в журнале Православный паломник⁹⁶. В данной работе был использован непосредственно архивный источник, цитаты приводятся на русском языке⁹⁷. Великая княгиня в то время уже приняла монашеское пострижение, что говорит само за себя — это истинно верующая женщина, совершившая, пускай и с почетом, но все же паломничество в древнюю обитель.

Елизавету Федоровну сопровождало несколько человек, среди них Н.Д. Козьмин, оставивший собственное описание событий и Ф.Ф. Юсупов.

Н.Д. Козьмин — статский советник, жил в Архангельске, в июле 1913 года в свите Великой княгини Елизаветы Федоровны посетил Соловецкий монастырь, опубликовал описание этого паломничества в журнале Голос Долга в 1915 году⁹⁸.

Козьмин занимал должность Архангельского Епархиального наблюдателя церковных школ и в то же время состоял делопроизводителем местного отдела Императорского Православного Палестинского Общества, председателем которого была Великая княгиня Елизавета⁹⁹. Социальное происхождение автора не установлено, основное внимание в тексте уделяется поведению великой княгини, однако позиция самого Козьмина ясна из того, на что он обращает свое внимание.

Князь Феликс Феликсович Юсупов также был спутником Елизаветы Федоровны. Поездка нашла свое отражение много позднее в его мемуарах¹⁰⁰. Интересна характеристика, которую он дает своей спутнице: «Навек озарена моя жизнь светом этой замечательной женщины, которую уже в те годы почитал я как святую»¹⁰¹. Отношение к религии и Церкви у Юсупова довольно сложное. Он верит в Бога, но верит не так, как «официальная церковь». Юсупов из тех, для кого Бог — в душе. В монастырь Юсупов отправился по приглашению великой княгини.

Борис Иванович Дунаев (1870–1942), историк литературы, издатель, написал в 1913 г. статью «Соловецкая обитель» для журнала Боян¹⁰², в которой рассказал о своей поездке в монастырь, состоявшейся в июле месяце (год не известен). Изложение кратко, сухо, много фактов из истории и описаний достопримечательностей, есть оценочные суждения, большинство в панегирическом духе. Такое впечатление, что автор писал свою статью «на заказ». Это более путеводитель, чем путевые заметки.

В нашем распоряжении оказались путевые заметки неизвестной дамы¹⁰³, совершившей свое путешествие в начале XX века¹⁰⁴. Датировка возможна лишь приблизительно. Железная дорога от Вологды до Архангельска уже существовала, следовательно поездка состоялась не ранее 1898 года. Источник обрывается на полуслове (часть заметок утеряна). В тексте есть фактические неточности. Так, осада монастыря англичанами относится в нем к 1857 году.

Неизвестная (будем называть автора этого источника так) ехала в третьем классе по железной дороге Москва — Архангельск и во втором классе на Соловецком пароходе, что в некоторой степени говорит о ее социальном положении. Женщине дворянского происхождения не пристало путешествовать одной, пускай и на богомолье, к тому же в третьем классе.

В качестве дополнительных источников привлечены записки иностранцев о Соловецком монастыре¹⁰⁵. В задачи данной работы не входит их всесторонний анализ и сопоставление, в то же время их использование поможет с дополнительных ракурсов взглянуть на проблемы, поднимаемые основными источниками.

Итак, основных источников работы — 35. В ходе исследования был определен социальный состав авторов. Получилась любопытная картина: 7 источников вышли из-под пера представителей духовного сословия, авторами 7 являются дворяне, простонародье (мещане и крестьяне) оставило 3 источника, купечество — 2, князья и княгини — 2. Социальную принадлежность 9 авторов установить не удалось. Еще 5 источников предположительно отнесены к дворянству (исходя из внутренней критики). Например, биографическая информация об А.К. Энгельмейере отсутствует, но его замечание: «Я выехал от себя из деревни (Рязанской губернии) 10 июня 1898 года»¹⁰⁶, а также последующие приключения, манера говорить, обилие иностранных слов — выдают в нем помещика средней руки.

Таким образом, несмотря на то, что большинство посетителей Соловецкого монастыря — лица простого происхождения, — они оставили очень мало воспоминаний об обители. Это понятно: крестьянам не часто хватает времени и знаний, чтобы записать увиденное, а затем опубликовать это.

Ниже представлена диаграмма, в которой отображен социальный состав авторов. 5 не точно определенных источников отнесены к соответствующей категории (дворянству).

Диаграмма № 1. Социальный состав

Сословия в конце XIX — начале XX века в России утратили свою прежнюю монолитность (за исключением, разве что, духовенства), на первое место выходит не происхождение, а занятия человека. Между представителями разных сословий (например дворянства и купечества) могло быть больше общего, чем между представителями одного.

Занятия авторов-путешественников разнообразны. Публицисты-литераторы-издатели составляют саму многочисленную группу (8 человек), для них перо — основной рабочий инструмент, а художественное поприще — источник известности.

Далее в порядке убывания идут: священнослужители (3), художники (3), учащиеся (2 группы), этнографы (2). Еще 10 авторов трудились на других поприщах (преподаватель, помещик, врач-ученый, военный и т.д.) Не определенным осталось занятие 7 авторов. Следует сказать об условности подобного деления источников, так как человек мог одновременно состоять на государственной службе и быть литератором или художником. Поэтому принималась во внимание та область деятельности, на которой человек получил известность, тем или иным образом проявил себя.

Диаграмма №2. Занятия авторов источников

В ходе анализа источников необходимо будет выявить динамику (или ее отсутствие) в восприятии монастыря, для этого они были разделены на несколько групп по хронологическому признаку (дата посещения или, если она не известна, дата публикации). Первый временной отрезок — 1856–1881 гг. (царствование Александра II: эпоха либеральных реформ), второй отрезок — 1882–1904 (Александр III и Николай II: коррекция курса реформ и предреволюционный период), третий — 1905-1915 (после революции 1905 года, послереволюционный период).

Такое разделение обусловлено объективными причинами: смене курса, кардинальным изменением внутренней политики, что не могло не отразится на общественной мысли и возможности самовыражения.

На первый период приходятся 6 источников, на второй — 18, на третий — 10¹⁰⁷.

Необходимо обратить внимание на еще один факт: одни путешественники читали записки и воспоминания других. Это, безусловно влияло на их собственное восприятие. Где кончается собственное мнение человека и начинается пересказ когда-то читанного? Вопрос интересный, но трудноразрешимый. Самым популярным автором, писавшим о Соловках был писатель В.И. Немирович-Данченко, его цитируют 11 авторов¹⁰⁸. Здесь сказался как замечательный слог автора, так и множество переизданий его книги. Далее следуют: этнограф С.В. Максимов (5), доктор П.Ф. Федоров (3), поэт К.К. Случевский (2), В.Г. Диксон (2), этнограф В.Н.  Майнов и о. Александр Анисимов (по одному).

Диаграмма № 3. Цитируемость авторов друг другом

Структура работы

Данная работа состоит из введения, двух глав, заключения, 2 таблиц, 14 диаграмм, списка использованных источников и литературы.