Другие проекты
Учителю историиГлава 1. Человек и монастырь
§1. Путь в монастырь
Мотивация путешественника
Итак, человек намеревается отправится в Соловецкий монастырь. Как правило это осознанное решение, мало кто попадал сюда «проездом» и «случайно». Писатель Евгений Львов подтверждает это: «Здесь туристы явление редкое, еще реже простые любители недальних прогулок, т.е. люди праздные и индифферентные, едущие ради приятного препровождения времени и новизны в удобно расположенную придорожную центральную обитель. Здесь от Архангельска (в который тоже попасть не скоро) более 300 верст тяжелого пути по Белому морю, а потому сюда едут или местные почитатели святыни, или же издалека и отовсюду по обету и из благочестия, или во имя науки и патриотизма»1.
Проанализируем мотивацию авторов, ради чего они предпринимают этот, зачастую дальний и нелегкий, путь. Это поможет глубже понять оценки авторов, их отношение к окружающей действительности. Как негативное, так и позитивное восприятие монастыря может быть объяснено именно настроем путешественника. Если цели далеки от духовного, а положение в обществе не позволяет особенно выделиться из толпы, ничего хорошего (забегая вперед) такой человек, как правило, не вспомнит.
Путешественников можно разделить на две основные категории: тех, кто совершает паломничество и тех, кто едет как турист, на экскурсию. Первые отличаются от вторых наличием религиозной мотивации. В то же время экскурсионная составляющая у первых, бесспорно, присутствует. Подобное разделение путешественников — не новость, оно было использовано еще журналистом С.Д. Протопоповым2.
Паломник из простонародья так объясняет свои побуждения: «Куда-то вдаль душа стремилась, в даль незнакомую, но близкую моему сердцу и убеждению. У меня на сердце было одно желание — достигнуть своей цели посетить святые места, — места, где переносили тяжкие труды св. сподвижники, где они молились за царей и собратий своих; где они тайно молились за Русь и мир и одному Господу известно было, что они переносили в тесных своих кельях!»3
О. Александр Анисимов пишет примерно в том же ключе: «Давным давно созрело у нас твердое желание лицезреть священное место жития и подвигов Друзей Божиих — Зосимы и Савватия, — этот оплот православия нашего Северного края, эту мощную духом древних подвижников твердыню <…> Как хорошо на душе, как приятно верующему человеку, при сознании своего духовного убожества, попутешествовать по св. местам — этим чертогам славы Господней! ...»4.
Поклонение святыням и молитва — вот то, зачем в первую очередь едут в обитель такого рода путешественники. Можно привести множество подобных цитат.
О соотношении религиозной и образовательной составляющей своей поездки пишет о. Иоанн Хильтов: «Наше путешествие — по своему началу и продолжению и окончанию — было именно паломническая поездка, а не экскурсия только, — образовательная цель достигалась в ней уже сама собой — потом, а на первом месте стояла цель религиозная, и она, по моему мнению, вполне достигнута. Весь путь наш был освящен молитвою и на суше и на море, от начала и до конца»5.
Туристы — народ иного склада. Филолог К.А. Труш так пишет об одном из них: «Он искренне радовался, когда от этих неприятностей мог отдохнуть в вагоне, и говорил, что за все свои путешествия он не видел более скучного и утомительного места, чем Соловецкие острова»6.
Такое настроение было, например, у С.Д. Протопопова, задумавшего «прогулку» по Северу России. Таким людям «непременно хотелось взглянуть на знаменитый Соловецкий монастырь»7. О религиозной составляющей своего путешествия они скромно умалчивают или же (очень редко) напрочь отрицают. Так помещик А.К. Энгельмейер называет себя мирянином-туристом и неверующим8
Были среди путешественников и не определившиеся (в частности — писатель М.М. Пришвин), которые, впрочем, ближе к туристам, так как ими движет любознательность, а не религиозное чувство: «Зачем я пришел к ним, кто я такой? Я не богомолец, туристы сюда не ездят, ученые — тоже. Кто я такой? Зачем я сюда забрался? Мне кажется, я кого-то обманываю, хочу отвечать неприготовленный урок»9.
Часть путешественников посетила монастырь по долгу службы. Так попал в монастырь этнограф С.В. Максимов, изучавший быт поморов, губернатор А.П. Энгельгардт, строивший железную дорогу, художник М.В. Нестеров, написавший несколько замечательных картин, корабельный врач П.Ф. Федоров.
Из 31 автора (для 4 факт посещения монастыря не установлен), 13 человек (42%) совершили именно паломническую поездку, 9 (29%) — экскурсионную, оставшиеся 9 (29%) отправились в путь по иным, различным причинам. (Отметим, что такое соотношение, конечно же, не отражает картины по всем посетителям островов, абсолютное большинство среди которых составляли в интересующее нас время именно паломники.)
Все авторы духовного сословия (7 источников) имели религиозный мотив, такое же единство наблюдается и в простонародной среде. Среди дворян прямо противоположная ситуация: лишь 1 из 10 (Коковцов) отправился в монастырь ради удовлетворения духовных потребностей, пятеро — из любознательности, четверо по иным причинам.
Данные о хронологической динамике для источников представлены в следующей диаграмме.
Диаграмма № 4. Мотивация путешествия
Волною морскою
Соловецкий монастырь расположен в Белом море, со всех сторон его окружает вода, иного пути, как по воде, в монастырь в XIX веке не было. Уже на Соловецком подворье в Архангельске путешественники сталкивались с монахами монастыря, уже здесь начинает складываться их восприятие обители. Большинство путешественников пользовались Соловецкими пароходами («Вера», «Надежда», «Соловецкий», «Михаил Архангел»). Мало кто предпочитал им пароходы Мурманского общества (кто в силу дороговизны, кто в силу любопытства).
Почти все, кто пишет о своем пути по Белому морю, отмечают отсутствие каких бы то ни было удобств и невообразимую тесноту. С.Д. Протопопов, С.В. Воейков, М.В. Пришвин, А.П. Энгельмейер, П.Ф. Федоров — все они единого мнения: «Я спускаюсь в трюм… Боже мой, какая здесь теснота! ... заняты все лавки; многие на полу, многие стоят и, кроме того, еще очень многие на открытой палубе под дождем. Воздух в каютах III класса невообразимо скверный: даже без качки от этого воздуха может вырвать не сильного человека»10; «в монастырских пароходах нет буфета; ничего кроме кипятка да чая. Каждый должен запасаться съестным сам»11; «пришел пароход, битком набитый странниками. Еще далеко с моря доносился с него отвратительный запах. Когда я увидел, сколько их набилось в пароходе, увидел эту грязь, это настоящее истязание людей ... я ужаснулся»12; «грязь, сор, запах и вообще беспорядок были там поразительные»13.
Чем объясняют авторы подобные условия перевозки пассажиров? «Недалекое путешествие в Соловецкий превращено в утомительный подвиг, и все это сделано лишь в силу некультурности и в погоне за прибылью»14 — считает турист С.Д. Протопопов. Возможны и иные подходы к этой проблеме. Так, по словам капитана парохода (со слов инженера К. Коковцова), паломники должны перенести некоторые лишения, в противном случае это и не богомолье получается15.
И все-таки оценка этих условий у разных авторов различна. Для примера можно привести слова доктора Федорова, из которых ясен весь «ужас» положения богомольцев: «Духота, вонь от чрезмерной скученности и рвотных извержений, темнота, стоны, крики, оханья, всевозможные причитанья, разные слезные молитвенные обращения к Богу и Его святым, рвотный кашель, а на верхней палубе пронизывающий холод и ужас при виде бушующего моря — вот в истинном смысле тот тернистый, трудный, путь, который ведет к обители»16.
В.И. Немирович-Данченко также говорит о тесноте, но выражается более мягко, сравнивая III класс парохода с купелью Силоамской17. А где купель, там и исцеление, не так ли? Здесь заключается кардинальное различие двух позиций.
Духовное сословие более сдержанно, молчит об увиденном на пароходах или же ищет позитивные стороны. Таковы, например, студенты Московской духовной академии: «Мы не легко могли примириться с некоторыми неизбежными, быть может, неудобствами, какие встретили здесь. Вспомнив, однако, что мы не только путешественники, но и паломники, сочли себя не в праве роптать и быстро успокоились»18.
Второй аспект плавания по Белому морю: действия, предпринимаемые монахами, уровень их мастерства, уважение (неуважение) к публике и т.п.
В 1863 году в периодической печати появилось две статьи, посвященные буре 31 августа 1862 года, во время которой чуть не погибли все пассажиры соловецкого парохода. Первая статья принадлежит перу архимандрита Порфирия, в ней он описывает свое плавание, дает высокую оценку подготовке команды и судна19 и трагические события объясняет стечением обстоятельств (отказ руля, падение мачты, поломка машины). Центр тяжести перенесен из области материальной в духовную: «Я мучился за себя, не чувствуя себя еще готовым к смерти и суду Божию; мучился за спутников моих, за самое судно, построенное по моему распоряжению»20. Это же событие совершенно по-другому описано неизвестным очевидцем21, который обвиняет команду в безответственности, а монахов — в нежелании набрать более компетентных моряков.
Через 10 лет на пароходе «Вера» плыл писатель В.И. Немирович-Данченко: «Тут все поражало... Командир, рулевой, машинист, матросы — весь экипаж его состоял из монахов! Странно было видеть моряков в клобуках, точно и быстро исполнявших распоряжения своего капитана — небольшого, худощавого инока, зорко оглядывавшего окрестности. Не слышно было приказаний вовсе. Движения его руки определяли каждый шаг корабля, превосходно выполнявшего эту безмолвную команду»22.
В подобном, позитивном ключе пишет и художник М.В. Нестеров, спустя еще 30 лет: «В молитве, пении священных гимнов люди забывали страх, возможную свою гибель. И лишь капитан-монах властно, во Имя Бога и Преподобных Зосимы и Савватия смирял страсти разъяренного Бела-моря»23.
Особое мнение сложилось у С.Д. Протопопова и В.В. Верещагина (посетившего Соловки почти в одно время с М.В. Нестеровым): «Вообще говоря, морской переезд от Архангельска до Соловецкого обставлен монастырем как нельзя плохо»24, «Порядка и устойчивости в управлении пароходством, видимо, было немного»25. Огорченный и озлобленный тем, что нужно переплачивать за минимальный комфорт и ждать непонятно зачем в море много часов архангельского владыку, Верещагин получил от поездки лишь плохие воспоминания.
Часть авторов осмысливает морскую бурю в духовном плане (помимо архимандрита Порфирия — Неизвестная и В.И. Немирович-Данченко).
«Словом, на море, в бурю, чувствуешь себя таким ничтожным, беспомощным существом, что все мысли и надежды невольно устремляются к одному Богу!»26 Восприятие Немировича-Данченко более секулярно и поэтично: «Да, море действительно храм. И рев бури, и свист ветра, и громовые раскаты над ним, это только отголоски, отрывочно доносящиеся к нам звуки некоторых труб его органа, дивно гремящего там, в недоступной, недосягаемой высоте — великий, прекрасно охватывающий все небо и землю гимн»27.
Отрицать очевидное — не самый лучший путь. Этим объясняется молчание некоторых из авторов об условии путешествия по морю. Они не желали очернить обитель даже в таком малозначительном пункте и переключали свое внимание и внимание читателей на другие вещи: облик монахов, паломников и действия команды.
Народ Божий
Как правило авторов во время путешествия окружали другие люди, в основном простые крестьяне. Восприятие монастыря этим слоем русского общества — своеобразно28 и глубоко религиозно. Было бы уместно рассмотреть его здесь через призму источников личного происхождения.
Почти все источники сходны в описании богомольцев из простонародья, их чувств и мотивов, в независимости от того, кто автор: дворянин, купец, священник или даже атеист. Так, английский путешественник В.Г. Диксон пишет: «Лишь только мы отделились от пристани, как сотня голов склоняется, сотня рук делает знамение креста»29.
Богомольцы всюду путешествуют с молитвой: «С непогодой пассажирами все более и более овладевало тревожное чувство, и вот кто-то подал сигнал, — вся палуба запела молитву. Многие, едва держась на ногах, стояли на коленях, продолжая петь»30.
Радость, счастье, восторг — вот чувства, которые охватывают паломников при появлении обители: «Едва только завидят они в море мелькающую точкой святыню монастырскую, как приветствуют ее общим коленопреклонением и молитвой»31; «впереди засинели какие-то смутные очертания. Большая часть богомольцев столпилась на носовой части парохода. Одни стояли на коленях и молились, другие пели псалмы. Религиозное настроение охватило даже самых равнодушных»32; «но потом они вышли на берег. У них сияли лица. В это время они забыли все трудности пути, все горе»33.
В негативном ключе оценивает поведение паломников из простонародья лишь С.Д. Протопопов: «На пристани часа за три до отвала парохода началась невозможная суетня и толкотня. Богомольцы и богомолки, с котомками за спиной, нажимали друг на друга, лезли куда не надо, бранились и причитали. Монахи равнодушно смотрят на сутолоку»34. В то же время даже он отдает им должное: «Терпение паломников удивительно. Крайне невзыскательные в своем большинстве, паломники переносят муки неправды не как беспорядок пароходного сообщения, а как душевный подвиг»35.
Обитель белокаменная
Путешественники-авторы чувствуют свою причастность общему ликованию при появлении обители.
Глубоко эмоционально переживание жителя Казани Василия Душина: «Не могу передать того восторга, который в это время меня объял всецело. От радости оставалось только плакать. По-видимому, радовались не одни только люди, но даже птицы: чайки»36. Неизвестный богомолец из крестьян испытывает нечто подобное: «Не могу высказать всех тех мыслей и чувств, кои возникали в душе моей, при виде знаменитой обители!»37
«В тихой пристани Соловецкой обители как-то особенно приятно чувствуется после городской шумной жизни. Какое-то непонятное полное мира и духовной гармонии испытывается настроение в мыслях и сердце»38 — пишет штабс-капитан А.И. Недумов.
Присоединяется к народному настроению и В.Г. Диксон: «Среди розового рассвета, пред нами мелькают, немного к западу, зеленые купола и золотые кресты Соловецкого монастыря, — предмет радости и восхищения для взоров всех: не только для богомольцев, которые прошли тысячу миль, чтобы их увидеть, но и для их английского гостя»39.
Дворяне более нейтральны в описании своих эмоций, чем духовенство и простонародье: «Огромный, в сто верст окружностью, остров и на нем красивая, строгая и величественная Соловецкая обитель»40.
Отдают должное авторы внешнему облику монастыря, который внушает к себе уважение совей монолитностью: «Эти стены <…> непроницаемые для неприятелей, вооруженных всеми орудиями разрушения (англич.), стоят перед пораженным путником, как живое олицетворение необыкновенной силы духа и непоколебимой энергии воли»41.
«Когда в первый раз видишь Соловецкие стены, невольно поражаешься их величием и своеобразностью»42 — пишет доктор П.Ф. Федоров.
С.В. Максимова также удивили стены: «В общем, монастырь был очень похож на все другие монастыри русские». Разница была только в том, что стена его пестрела огромными камнями, необтесанными, беспорядочно вбитыми в стену словно нечеловеческими руками и силою»43.
Авторы, описывая свой путь в монастырь, либо не комментируют вовсе свои переживания при появлении обители, либо пишут в положительном ключе: 15 источников описывают в ярких красках увиденное, еще 3 (С.В. Максимов, П.Ф. Федоров и В.Я. Уланов) более спокойно.
Если перенести полученные результаты в таблицу социальных групп, составленную ранее, то получится следующая картина. Умолчание — тоже показатель, поэтому в диаграмме показано и общее количество источников данной социальной группы.
Диаграмма № 5. Первый взгляд на обитель
Отсутствие негативных откликов вполне объяснимо: человек предпринял длительный путь и вполне рад его завершению. Первоначальный мотив (паломничество/туризм/служебная поездка) здесь роли не играет в силу того, что решение посетить монастырь принято сознательно и человек все еще ждет чего-то (отдыха, молитвы, впечатлений). Оправдаются ли ожидания путешественников или нет станет ясно в ходе дальнейшего анализа.
Примечания
1 Львов Е. Там же. С. 60. О том же: Труш К.А. Там же. С. 21; Федоров П.Ф. Там же. С. 139.
2 Протопопов С.Д. Там же. С. 30. Также см.: Прокопенко Т.А. Там же. С. 7.
3 Душин В. Там же. С. 27.
4 Анисимов А.В., свящ. Там же. С. 1.
5 Хильтов И., свящ. Там же. С. 1047–1048.
6 Труш К.А. Там же. С. 22.
7 Верещагин В.В. Там же. С. 109.
8 Энгельмейер А.К. Там же. С. 55.
9 Пришвин М.М. Соловки... С. 76.
10 Протопопов С.Д. Там же. С. 14.
11 Воейков С.В. Там же. С. 1342–1343.
12 Пришвин М.М. Соловки... С. 97
13 Энгельмейер А.К. Там же. С. 30.
14 Протопопов С.Д. Там же. С. 13.
15 Коковцов К. Там же. С. 27–28.
16 Федоров П.Ф. Там же. С. 67.
17 Немирович-Данченко В.И. Соловки... С. 401.
18 Соловки и Валаам... С. 78.
19 Порфирий, архим. Бедственное плавание соловецкого парохода «Надежда» на Белом море в бурю 31 августа 1862 года // Душеполезное чтение, 1863. №3. С. 65.
20 Там же. С. 73.
21 Морской Сборник, 1863. №4.
22 Немирович-Данченко В.И. Соловки... С. 394.
23 Нестеров М.В. Там же. С. 326.
24 Протопопов С.Д. Там же. С. 17.
25 Верещагин В.В. Там же. С. 110.
26 Записки Неизвестной. Л. 4.
27 Немирович-Данченко В.И. Соловки... С. 412.
28 Религия в крестьянской жизни — популярная тема как в XIX, так и в XX веке, особенно в этнографическом плане
29 Диксон В.Г. Там же. С. 363.
30 Нестеров М.В. Там же. С. 326.
31 Случевский К.К. Там же. С. 109.
32 Немирович-Данченко В.И. Соловки... С. 415.
33 Пришвин М.М. Соловки... С. 97.
34 Протопопов С.Д. Там же. С. 13.
35 Протопопов С.Д. Там же. С. 17.
36 Душин В. Там же. С. 41.
37 Воспоминания богомольца. Там же. С. 182.
38 Недумов А.И. Там же. С. 85.
39 Диксон В.Г. Там же. С. 368–369.
40 Львов Е. Там же. С. 59.
41 Соловки и Валаам... С. 88.
42 Федоров П.Ф. Там же. С. 201.
43 Максимов С.В. Поездка в... С. 163.
Автор: Макарцев Юрий Максимович
