Другие проекты
Учителю историиГлава 1. Человек и монастырь
§2. Обустройство в монастыре
Наконец цель путешествия достигнута, человек попал в монастырь.
Его окружает специфичная, зачастую непривычная (особенно для светских людей) обстановка. Пришвин писал по этому поводу: «Я настроен был серьезно и меня очень смущала встреча с реальным выражением этой веры. Как Вам это выразить? Ну, вот я никогда не говорил с монахами, я знаю: у них какие-то свои обычаи, устав, хитрость…»1
Человеку, зашедшему в монастырь с «парадного входа», не о чем волноваться, он будет встречен соответствующим образом, размещен и накормлен: «Иноки распорядители стояли уже на берегу набережной, принимая своих дорогих гостей»2.
Рассмотрим оценочные характеристики, которые путешественники дают, выражаясь современным языком, уровню монастырского обслуживания.
Радушные хозяева
Богомольцы из простого народа вполне довольны оказанным им приемом: «Все были приняты с тем сочувствием, с той христианской неподдельной кротостью, которая прямо свидетельствует, что благое предприятие богомольцев понятно для них»3.
Высший слой общества также не в обиде на обитель: «Нас ожидал радушный прием, которым всегда отличалась эта гостеприимная обитель»4.
«Гостеприимные, радушные и ласковые иноки»5 — пишет архимандрит Евдоким.
Студенты МДА: «Гостеприимные иноки старались в простоте сердца угодить нам…»6
«Наш радушный хозяин [монах — Ю.М.] тем временем успел распорядиться, чтобы нам подали самовар и принесли черного хлеба»7.
Красочно описывает монастырское гостеприимство мастер слова В.И. Немирович-Данченко:
«Я попросил у монахов напиться квасу.
Один из них тотчас же повел меня к себе. Трудно сказать, как радушно принял он меня в своей келье. "Вот тебе, голубчик, булку... Хорошая булка!"
— Сколько у вас здесь монахов живет?
— Семеро, родной, всего семеро... Что ж ты булочку-то не возьмешь?
Нужно было взять, отказ бы оскорбил его. Желая чем-нибудь отблагодарить, я спросил у монаха, не делает ли он ложек — занятие, которым, в виде отдыха, пользуются соловчане. Ложки оказались. Я взял несколько и положил на стол деньги.
— Что ты, что ты, милый... Так, так возьми себе; я ведь не из корысти. Гость — Божий дар. Мы гостю рады!
Судя по тому, как монах хотел наговориться со мною — видно, что ему, действительно, редко приходится видеть посторонних в своей келье»8.
Всего положительно оценивают оказанный монахами прием 17 авторов (из 23, писавших на эту тему).
Были и не довольные.
Так, писателя М.М. Пришвина никто не встречал… Почему? Потому что, по его словам, он вошел «с черного входа»: из Гологофского скита. Нельзя сказать, что до него никому не было дела. Он почти сразу, сам того не поняв, попал в келью к строителю скита, проведя с ним за чаем и сухарями продолжительную беседу. В то же время в монастыре ему было, мягко говоря, не уютно: «Я чувствую голод, чувствую себя стесненным во всех отношениях и мои переживания грубейшие»9.
Чем же недовольна немногочисленная требовательная публика? Во-первых, необходимостью дать деньги, чтобы обслужили вне очереди или предоставили лучшие условия. С.Д. Протопопов (вспомним, цель его путешествия — прогулка) пишет: «Нужно раздобыть самовар, но это нелегко. На весь коридор всего лишь один служитель — парень лет 18 — и еще мальчишка. Они сбиваются с ног и вовсе не удивительно, что на просьбы о самоваре огрызаются <…> Я вручаю послушнику, заведующему самоварами, монету, и это оказывает действие»10. Протопопов отмечает грубые приемы заведующих гостиницей. И сам находит причину: все дело в том, что как насельники монастыря, так и паломники, в большинстве своем, из простого народа, следовательно, не взыскательны к трапезе, помещению и т.п.
Художник В.В. Верещагин также повсюду дает деньги, благодаря которым его положение в плане комфорта становится лучше. Так, «позолотив» рублем гостиника, он получил чистое постельное белье, в 20 коп. обошелся самовар вне очереди11, 32 коп./фунт стоила купленная рыба (в трапезе Верещагину не понравилось), 45 коп. – приготовление пирожков из купленной семги12.
Еще критичней в своих суждениях доктор П.Ф. Федоров: «Хотя монахи и очень хорошо знают, что крестьяне доставляют весь доход монастыря, но все-таки они нисколько не церемонятся с ними: "Приехали молиться; так не взыщите, да и не стоите вы лучшего!" — вот внутренний смысл монашеских отношений к своим мирским собратьям»13.
Второе, за что критикуют монахов эти авторы — дифференцированный подход к посетителям. Уровень обслуживания, считает этнограф В.Н. Майнов, напрямую зависит от денежного состояния богомольца и его щедрости. Это касается всего, например самовара: «иному гостю потороватее да познатнее конечно и в горницу подадут — не погнушаются, так как при отъезде не забудет он монастырской послуги и воздаст наверное "коемуждо по заслугам"»14.
П.Ф. Федоров выводит даже математическую формулу: «Внимание к разным лицам чистой публики прямо пропорционально богатству и чину, определяемых по внешности — одному и номер и пища лучше, почет и предупредительность особые»15.
М.М. Пришвин не без сарказма также описывает свои потуги по поводу получения достойного жилья в монастыре. Его «ошибочно» определили в общий номер на третьем этаже, тогда как он рассчитывал, по своему положению, на «отдельный нумерок». После облачения в новый сюртук данный инцидент был исчерпан, и знаменитый писатель разместился в отдельных апартаментах.
Итак, монастырь встречает паломников «по одежке». При этом необходимо сказать, что подобное положение вещей отмечается почти всеми источниками, другой вопрос, что оскорбляет и возмущает это всего 5 авторов.
По хронологии авторы-критики (назовем их для краткости так) размещены следующим образом: за первый условный период16 — 1, за второй — 4, за третий — 1. По сословиям получается следующая картина.
Диаграмма № 6. Оценка оказанного монастырем приема
Таким образом самыми требовательными оказываются дворяне и купечество, самыми благодарными — духовенство и простонародье. Причина подобных оценок ясна: духовенство не может себе позволить плохо писать об обители, к тому же это люди «привычные». И нацелены они не на получение комфортных условий, а на нечто большее, и не материального, а духовного плана. В свою очередь «чистая публика» (особенно товарищи-отдыхающие) оказывается обманутой в своих ожиданиях. Это люди изначально чуждые суровым условиям, в которых живут монахи. Пословица «со своим уставом в чужой монастырь не лезут» явно не для этих людей.
Гостиница
Сколько можно стоять в дверях, зайдем в гостиницу и послушаем, о чем говорят путешественники.
«Всем, кто побогаче и починовнее, хочется занять отдельный № во втором этаже каменной гостиницы <…> а между тем таких номеров всего 6. Вот тут часто выходит ропот и неудовольствие, даже жалобы настоятелю»17.
Замечание П.Ф. Федорова кажется вполне верным, это становится очевидным из анализа источников. Одни авторы ничего особенного от монастыря в плане удобств не ожидали, поэтому остались довольны тем, что получили. Это относится, например, к жителю Казани Василию Душину: «У самой пристани, вне монастыря, красовался трехэтажный каменный дом для помещения поклонников. Дом как снаружи, так и внутри, хорошего устройства. В каждой комнате стояли два стола, несколько стульев и две койки с тюфяками, покрытые чистыми простынями. Все было опрятно. Вид на море из комнаты был очаровательный»18.
Таково же мнение и архимандрита Евдокима: «Номера чисты, опрятны, высоки и светлы. Нет ни вони, ни грязи, ни духоты и полное отсутствие «населения» в диванах и постелях. Все в них просто, без особых ухищрений цивилизации»19.
В.И. Немирович-Данченко: «Наконец, нас позвали в гостиницу, содержимую очень хорошо монастырем. Это красивое трехэтажное здание»20.
Краткость — сестра таланта, считает писатель Б.И. Дунаев, сформулировавший триаду: «Чисто, светло и просторно»21.
Итак, многие путешественники вполне удовлетворены своим положением. Высший слой общества, как ни странно, также доволен. Так, князь Ф.Ф. Юсупов пишет: «Кельи, отведенные нам, были чисты и уютны»22. Судя по всему к приезду почетных гостей тщательно готовились.
Но были и другие лица, по своему положению не заслуживающие парадного приема, но зато с большими амбициями. Таким приходилось не легко.
Помещик рязанской губернии примирился со своим положением:
«Мне с двумя педагогами дали хороший номер, окнами на гавань и на монастырь. Хотели было к нам втиснуть еще четвертого жильца, но нам удалось от него отделаться. "A la guerre comme a la guerre".
В нашем номере было четыре кровати или, скорее, дивана, с грубыми холщовыми простынями и наволоками на подушках. Все это выглядело довольно грязно и неизящно. Но что же было делать? Зато монастырь содержит и кормит каждого прибывшего богомольца в продолжение трех суток, ожидая лишь за это добровольное с его стороны приношение в кружку»23.
В.В. Верещагина также поселили в одном из лучших номеров лучшей гостиницы, однако «лучший», по понятиям Верещагина, понятие растяжимое и относительное: «Кровати были еще туда-сюда, но матрацы ужасные, а белье до невероятия грязное»24.
М.М. Пришвин, как уже было сказано выше, решил на сдаваться и получить вожделенный отдельный номер, которым, судя по всему, остался вполне доволен.
Издатель С.В. Воейков жалуется на одну незначительную деталь — некогда побыть одному, заняться созерцанием, все время в номере кто-то есть, и у каждого свои привычки. Но это претензия, скорее, не к монастырю, а к человеческим взаимоотношениям.
Самый негативный отзыв о гостинице принадлежит туристу С.Д. Протопопову, что вполне объяснимо сугубо материально-эстетической мотивацией его путешествия:
«В номере по стенам 4 деревянных старых дивана, с очень грязными матрацами. По осмотре — и в диванах, и в матрацах оказалось изобилие клопов. Чтобы спастись от них, я спал на полу <…> Умывальников в комнатах нет. Умывальники примитивного устройства находятся в местах, над дверью которых красуется крупная надпись — «Сортир»25.
«На столе в нашей комнате мы нашли крошки, очевидно, оставшиеся после наших предшественников. Пол был тоже не метен»26.
Не в восторге от номера, «который не мог похвалиться ни особенной чистотой, ни особенным простором»27 был и С.В. Максимов.
Авторов можно разделить на три категории: те, которым безусловно понравилось в гостинице, те, кто предпочитал там не засиживаться, и те, кто был очень сильно огорчен.
По сословиям вполне ожидаемая картина, духовенство и простонародье о монастыре — либо хорошо, либо ничего, среди дворян есть как довольные, так и обиженные, по остальным сословиям слишком мало источников для каких-либо выводов.
Диаграмма № 7. Оценка авторами монастырской гостиницы (по сословиям)
Хронологически оценку гостиницы также можно представить в виде диаграммы.
Диаграмма № 8. Оценка авторами монастырской гостиницы (по хронологии)
Положительная оценка доминирует в каждый из временных интервалов.
Трапеза
Настало время еды, усталые путешественники отправляются в трапезную, чтобы восстановить свои силы после длительного пути.
Восприятие трапезы путешественниками можно разделить на две составляющие: оценка, непосредственно пищи, и отношение к окружающей обстановке, условиям, в которых приходится ее принимать. Аналогично сказанному выше, отношение авторов сильно различается. Проанализируем относительно каких вещей и как сильно.
Вкусовые и питательные качества еды положительно оценивают представители духовенства. Архимандрит Евдоким: «Блюда весьма сытные и питательные. Некоторые даже изысканные по нашим местам <…> Все приготовлено было чисто, опрятно и вкусно»28.
Студенты, которые обедали вместе с архимандритом Евдокимом (правда, за другим столом), иного мнения относительно пищи: «Все было так примитивно приготовлено, и кроме того треска, которую уже раньше все невзлюбили, так полновластно царила над всем, что есть было нечего»29.
Как ни странно, духовенство (за исключением двух вышеназванных источников) почти ничего не говорит на эту тему, тогда как остальные сословия не упустили возможности высказаться.
В. Душин нахваливает ту же самую соловецкую рыбу, которую ели студенты. «О вкусах не спорят», и правильно делают.
«Обед очень хороший и сытный <…> Для питья – великолепный квас»30; «все весьма питательно и вкусно»31; «сытная и обильная братская трапеза»32; «сама еда, не смотря на постное время, была весьма недурна»33 — пишут путешественники-дворяне.
Турист С.Д. Протопопов ничего в оценочном плане не говорит о трапезе. Кто-кто, а он не упустил бы возможность покритиковать монастырь еще и за плохую еду.
М.М. Нестеров: «Умели отцы соловецкие работать, мастера они были и покушать <…> Разносят яства <…> да какие, такие в старину разве Цари в Москве едали… Конца нет кушаньям <…> Все насытились, ни каши, ни похлебки больше в душеньку не лезут…»34.
Негативные отзывы принадлежат П.Ф. Федорову, В.В. Верещагину и князю Ф.Ф. Юсупову.
«У непривычного человека, который бы вздумал попробовать пищу монахов прямо из их блюда, долго жжет во рту и глотке»35. Причина — обилие острых приправ и подпорченность рыбы, считает Федоров.
«Стряпня казалась мне убийственной»36 — пишет В.В. Верещагин, который раз побывав в трапезной больше туда не заходил.
«Пища оказалась негодной. Все две недели37 пребывания сидели мы на хлебе и чае»38.
Как видно, в основном монастырская пища оставляла у путешественников благоприятные впечатления (8 — за то, что вкусно/сытно/питательно, 4 — за то, что это невозможно есть).
Окружающая обстановка также не оставляла равнодушными авторов: «Вообще вся обстановка слабо освещенного храма-столовой мрачно торжественная, переносящая воображение в средние века и превращающая принятие пищи в какое-то таинственное, полусвященное действие»39. «В трапезе, несмотря на множество трапезующих, всюду тишина и порядок»40.
Многие отмечают то же, что и в гостинице: паломников сортируют, одних сажают за лучшие места, других за столы второго сорта, хуже сервированные и т.п. Как и в случае с гостиницей, не у всех это вызывает внутренний протест. О. Иоанн Хильтов: «На трапезе о.о. преподобные занимают место по чину и сану, а паломникам места указываются»41.
П.Ф. Федоров этот факт интерпретирует так: богомольцев разделяют на несколько «потоков» по одежде и наружности, при этом попавшие на братскую трапезу едят лучшую пищу по сравнению с другими42. В богомольческую трапезу поступают продукты второго сорта, лежалые и т.п. «Такое общее впечатление, что вверху хозяева-господа, а внизу — работники-слуги»43. «Все выглядит грязновато»44.
А.К. Энгельмейер: «Столы, как уже говорено, были накрыты различно, в смысле чистоты и опрятности. Сообразно наружному виду, богомольцев сортировали тут несколько монахов и рассаживали по «лицезрению» за разную сервировку»45.
Наконец, еще один обычай вызывал неприятные ощущения у некоторых авторов: «Особенно ужаснуло меня, что еду подают здесь в общих чашах, в которые все залезают своими ложками … По этому случаю я всякий раз торопился захватить себе на тарелку порцию кушанья, еще непочатого <…> Такие неприглядные условия еды в монастырской трапезной тяжелы для мало-мальски культурного человека»46.
Притязательному помещику рязанской губернии отвечает человек его круга: «Не знаю, испытывали ли чувство брезгливости мои немногочисленные сотоварищи по путешествию, которые воспитаны в тех же условных традициях, что и я, но со своей стороны могу смело заявить, что мне не пришлось над собою делать в этом отношении решительно никаких усилий»47.
В.В. Верещагина также неприятно поразила необходимость есть из общей тарелки.
В завершение трапезной темы можно привести отрывок из книги М.М. Пришвина, который, с одной стороны, характеризует самого автора, а с другой — его отношение к монахам, над которыми он не стесняется подшучивать:
«Не могло быть и речи о том, чтобы наливать суп в тарелочку, она и мала и там остатки селедки. Строитель благословил суп, мы опустили ложки и я увидел, как шти-рыба стекает с усов дьякона на тарелочку. После щей с окуневыми головками строитель положил ложку и громко дохнул из себя, за ним дохнул дьякон и все монахи.
Как это неприлично! подумал я, но тут же и сам дохнул и понял, что это свойство шти-рыбы <…> Монотонное чтение в тиши, полнейшая невозможность поговорить и насытиться постной пищей сильно угнетали меня. Как вдруг маленький инцидент доставил мне развлечение. Возле строителя откуда-то появилось небольшое черное быстро бегущее насекомое. Монах протянул палец, чтобы придавить его, но зацепил широким рукавом шти-лапшу и опрокинул ее на колени к дьякону. Рассерженный дьякон быстро ткнул пальцем насекомое, но промахнулся и оно помчалось дальше между двумя рядами монахов. Оно неслось, как заяц между двумя рядами стрелков, и погибло только на самом конце стола. Это маленькое насекомое нас взволновало и так оживило, что и послушник стал не так монотонно читать свое "седохом"»48.
Человек попадая в монастырь испытывал те или иные чувства: комфорт/дискомфорт, сытость/голод, радость/грусть/печаль. Все эти чувства были обусловлены несколькими факторами. В первую очередь это внутреннее устроение авторов, которое можно выразить в виде простой формулы: довольство = успех/притязание. Не малую роль играло и реальное положение вещей в монастыре (вкусовые качества еды, условия проживания в гостинице, радушие монахов). И все таки первый фактор имел более важное значение, иначе чем объяснить подобную разноречивость источников?
Примечания
1 Пришвин М.М. Соловки... С. 76.
2 Недумов А.И. Там же. С. 85.
3 Душин В. Там же. С. 39.
4 Энгельгардт А.П. Там же. С. 20.
5 Евдоким (Мещерский), архим. Там же. С. 15.
6 Соловки и Валаам... С. 61.
7 Коковцов К. Там же. С. 30.
8 Немирович-Данченко В.И. Соловки... С. 467.
9 Пришвин М.М. Соловки... С. 74.
10 Протопопов С.Д. Там же. С. 22.
11 Верещагин В.В. Там же. С. 112.
12 Верещагин В.В. Там же. С. 119.
13 Федоров П.Ф. Там же. С. 71.
14 Майнов В.Н. Вотчина... С. 298.
15 Федоров П.Ф. Там же. С. 139.
16 См. введение.
17 Федоров П.Ф. Там же. С. 139.
18 Душин В. Там же. С. 42.
19 Евдоким (Мещерский), архим. Там же. С. 6.
20 Немирович-Данченко В.И. Соловки... С. 417-418.
21 Дунаев Б.И. Там же. С. 75.
22 Юсупов Ф.Ф. Там же. С. 144.
23 Энгельмейер А.К. Там же. С, 39.
24 Верещагин В.В. Там же. С. 112.
25 Протопопов С.Д. Там же. С. 21.
26 Протопопов С.Д. Там же. С. 22.
27 Максимов С.В. Поездка в... С. 163.
28 Евдоким (Мещерский), архим. Там же. С. 17.
29 Соловки и Валаам... С. 93.
30 Воейков С.В. Там же. С. 1339.
31 Львов Е. Там же. С. 74.
32 Максимов С.В. Поездка в... С. 189.
33 Энгельмейер А.К. Там же. С. 45.
34 Нестеров М.В. Там же. С. 330.
35 Федоров П.Ф. Там же. С. 232.
36 Верещагин В.В. Там же. С. 117.
37 По другим источникам – три дня.
38 Юсупов Ф.Ф. Там же. С. 144.
39 Федоров П.Ф. Там же. С. 227.
40 Евдоким (Мещерский), архим. Там же. С. 17.
41 Хильтов И., свящ. Там же. С. 1032.
42 Федоров П.Ф. Там же. С. 246.
43 Федоров П.Ф. Там же. С. 244.
44 Федоров П.Ф. Там же. С. 245. [Выявите и исправьте подобные случаи в др. местах.]
45 Энгельмейер А.К. Там же. С. 44.
46 Энгельмейер А.К. Там же. С. 45.
47 Коковцов К. Там же. С. 47.
48 Пришвин М.М. Соловки... С. 83-84.
Автор: Макарцев Юрий Максимович
