Ликвидация Старицкого удела и расширение ведомства опричного двора

На втором году существования Опричного двора ведомство его расширилось за счет бывшего удела старицких князей.

После смерти в тюрьме кн. Андрея Ивановича Старицкого [1537 г.] его удел был присоединен к великому княжению, а его вдова кн. Евфросинья с сыном Владимиром «поймана в нятство», т. е. посажена в заключение. В декабре 1540 г. кн. Евросинья и кн. Владимир, по ходатайству митрополита Иоасафа, были выпущены из «нятства» и получили двор кн. Андрея Ивановича в Москве, а 25 декабря 1541 г. вел. князь Иван пожаловал кн. Владимира и его мать, «очи свои им дал видети да и вотчину ему отца его отдал, и велел у него быти бояром иным и дворецкому и детям боярьскым дворовым, не отцовскым» '. Ниже мы увидим, что последнее условие не было выполнено.

В 1563 г. старицкие князья подверглись опале, кн. Евфросинья была принудительно пострижена и сослана на Белоозеро, а кн. Владимир помилован. Он получил обратно удел, но весь его двор был заменен новыми лицами по назначению царя, «вотчиною же своею повеле ему (царь.— [С. В.]) владети по прежнему обычаю»2.

Незадолго перед опричниной, 26 ноября 1564 г., царь произвел с кн. Владимиром небольшую мену землями. Он взял себе Вышгород на р. Протве и три села в Можайском уезде: Алешню, Воскресенское и Петровское, а кн. Владимиру дал Романов на Волге с уездом, но без Пошехонья и Борисоглебовской слободы3. Эта мена была чисто хозяйственной сделкой и не имела никакого политического значения. Из летописей известно, что в предшествовавшие годы царь не раз ездил в «объезды» и гостил у кн. Владимира как раз в тех селах, которые теперь были предметом мены,

1  ПСРЛ, т. XIII, ч. I, стр. 140.

2  Там же, ч. II, стр. 368.

3  Там же, стр. 372.

164

а для кн. Владимира Романов мог иметь значение как место хороших рыбных ловель на Волге.

Совершенно иное значение имели три мены царя с кн. Владимиром, совершенные в январе, феврале и марте 15G6 г. В том, что кн. Владимир менялся не добровольно, едва ли можно сомневаться, но непонятно, зачем царю понадобились три мены4.

По первой меновой царь взял себе город Старицу со всеми станами и дворцовыми селами, Новое городище (Погорелое) н Холм, бывший удел Холмских князей. Последнно земли позже составили Зубцовский и Холмский уезды. Кн. Владимир получил Дмитров со всеми станами, за исключением Камепского и Кузьмодемьян-ского. Впрочем, по второй мене Каменский стан остался за царем. По второй меновой царь взял себе Алексин, городище Любутск и Каменский стан Дмитровского уезда, а кн. Владимиру дал Боровск, в Муроме Мошок, в Московском уезде села Туриково и Со-бакино и в Дмитрове села Андреевское, Талдом, Подлипье, Гуль-нево, Медведево, Удино и Заозерейце.

Наконец, по третьей меновой царь взял себе Верею со всем уездом, в Московском уезде волости:. Раменейце, Загарье, Куней, Вохну, Сельну, Гжель, Гуслпцу и в западной части Московского уезда четыре села в Медвенском стану, а кн. Владимиру дал Звенигород с волостью Тросной и два села — Вишенки и Никольское, а все остальные села в Звенигороде царь оставил за собой. Из духовной грамоты 1504 г. вел. кн. Ивана мы знаем весь удел, который он завещал своему сыну Андрею. Сравнивая его с перечнем земель, выменянных в 1566 г. царем у кн. Владимира, мы видим, что Иван взял себе полностью весь Старицкип удел в том составе, в котором он был за старицкими князьями почти 60 лет (Вышгород на Протве был выменян в 1564 г.).

Политическая цель произведенных царем мен ясна. За 60 лет существования Старицкого удела у старицких князей завязались многообразные и тесные связи с их слугами, что при обычае наследственной службы вполне понятно. Правительство царя Ивана дважды пыталось обезвредить кн. Владимира заменой его дворян своими доверенными людьми, но, очевидно, царю Ивану казалось это недостаточным, тем более что основная масса городовых детей боярских Старицкого удела оставалась на своих местах и продолжала служить кн. Владимиру.

Возможно предположить и другие, побочные соображения, которыми руководствовался царь. Не случайно, быть может, кн. Владимир получил значительное количество земель в Московском и Стародубском уездах в виде сел, разбросанных в разных местах. Наконец, резиденция кн. Владимира, Старица, и большая часть удела находились слишком близко к Новгороду и западным

4 Краткое изложение всех трех мен см. ПСРЛ, т. XIII, ч. II, ctd. 400. Январская и мартовская меновые грамоты напечатаны в СГГиД, т. I, № 187, 188, стр. 526—533.

165

границам государства, а Дмитров, данный кн. Владимиру, был под близким присмотром.

О слугах старицких князей мы имеем отрывочные, но тем не менее весьма показательные сведения.

Князья Хованские были старшей линией князей Патрикеевых Гедпмниовичей. Не находя себе места при дворе великих князей, они устраивались при дворах удельных князей. Так, кн. Андрей Федорович в начале XVI в. был боярином у кн. Дмитрия Ивановича Жилки. Его дочь кн. Евфросинья вышла замуж за кн. Андрея Ивановича Старицкого; несколько Хованских служили ста-рнцким князьям. Борис Петрович не раз бывал воеводой кн. Владимира Андреевича в разных походах, а его брат Андрей был у того же князя в дворецких.

В Старицком же уделе служили князья Чернятинские, мелкие потомки тверских князей, которые были в родстве с князьями Хованскими. Василий Андреевич Чернятинский был боярином у кн. Андрея Ивановича, а его сыновья служили в Старице. Дочь кн. Василия Васильевича Чернятинского была замужем за кн. Дмитрием Ивановичем Хованским, а ее брат Дмитрий Васильевич служил кн. Владимиру Андреевичу5.

Из рода оболенских князей старицким князьям служили Лыковы — Иван и Андрей Курака Васильевичи служили кн. Андрею, а их младший брат Юрий Чапля служил кн. Владимиру.

Из рода тверских бояр Бороздиных в Старицком уделе служили Житовы — Степан и Никита Ивановичи и их сыновья Богдан, Федор и Лука Степановичи и Дмитрий Никитич. Житовы имели старинные вотчины в Старице и после мен 1566 г. были из них выселены.

Во дворе старицких князей служили Григорий и Дмитрий Дмитриевичи Сатины; Григорий был в числе гостей на свадьбе кн. Андрея, а Дмитрий — на свадьбе кн. Владимира.

О мелких служилых людях и говорить нечего, так как они уже в XV в. обычно служили наследственно тому князю, в уделе которого находились их вотчины.

По условиям мены служилым людям обмененных земель была предоставлена свобода служить, «где кто хочет», царю или кн. Владимиру, но нетрудно представить себе, что получилось на деле. Немногие решились последовать за кн. Владимиром и лишились поместий и вотчин, а всех остальных «людишек» царь «перебрал».

В известной челобитной вел. кн. Симеону Бекбулатовичу (1575 г.) царь Иван с притворным смирением просил у него указа «людишек перебрать», неугодных отослать прочь, а годных принять на службу, «а которых людишек приимем, и ты бы, государь, милость показал вотчинишок у них отнимати не велел, как иреж

3 Писцовые книги Московского государства XVI в., ч. I, отд. II, М., 1877, стр. 164.

166

C(

ОГО велося у удельных князей»6. Вот эта-то «переборка люди-ШОК» и была главной целью мен 1566 г., и царь Иван поступил относительно слуг старицких князей так, как повелось у удельных Князей.

Кн. Владимир Андреевич получил возмещение за свой удел пз земельного фонда земщины, а его удел в большей части был взят в опричнину, территория которой, таким образом, значительно увеличилась. Старица, Зубцов, Холм и Вышгород были взяты в опричнину, а относительно Алексина и московских волостей пока мы не имеем указаний.

Дальнейшее расширение ведомства Опричного двора

Включение в ведомство опричнины значительной части Ста-рицкого удела было первым ее крупным расширением, преследовавшим цели, весьма отличные от тех, которые царь Иван имел при учреждении Опричного двора. Выяснение дальнейшего расширения ведомства опричнины представляет некоторые трудности. Вследствие недостатка прямых на то указаний в источниках во многих случаях приходится удовлетворяться предположительными решениями того или иного вопроса. Большую путаницу в наши представления об опричнине внесло отождествление так называемых «дворовых» городов, которые упоминаются после отставки опричнины, с опричными городами в собственном смысле слова. Например, в числе «дворовых» городов упоминаются Псков, Ростов и Юрьев Ливонский, которые, как это достоверно известно, в опричнине не бывали.

После этих замечаний попробуем разобраться в темном вопросе роста опричного ведомства.

Костромской уезд

В 1567 (7075) г. в опричнину был взят один из крупнейших уездов государства — Костромской. Слева от Волги Костромской , уезд охватывал весь бассейн р. Костромы, начиная от Соли Галиц-кой, и левые притоки Волги от г. Костромы почти до р. Ушки. По правой стороне Волги в состав Костромского уезда входило все течение р. Солоницы (волости Соль Большая, Соль Малая и Не-рехта), а в южной части уезда — волости Сорохта, Шухомаш и Шохна, смежные с Суздальским уездом.

Следует заметить, что Костромской уезд принадлежал к числу |тех немногих уездов, которые никогда не бывали в уделах и все-Егда были за великими князьями. Следствием этого было то, что {Кострома была населена по преимуществу исконными служилыми

6 РИБ, т. XXII, стр. 76.

167

родами московских государей, а княженецких вотчин в уезде было ничтожное количество.

Выселения из Костромы начались с весны 1567 г. Так, вотчина кн. Дмитрия Палецкого в том же 1567 г. была отдана в поместье опричнику Федору Ивановичу Рогачеву 7; Ф. Н. Ольгов и М. Я. Путилов, выселенные из Костромы на Белоозеро, в 1567 и 1568 гг. продали свои белозерские вотчины, полученные вместо костромских, дьяку Мясоеду Вислово 8; в 1568 или в 1569 гг. Ско-бсевы и Петр Григорьевич Кренев, получившие вместо костромской вотчины земли в Кашине, дали их Калягину Макарьеву монастырю.

Выселенных из Костромы вотчинников мы находим во многих уездах: Московском, Коломенском, Муромском, Ярославском, Белозерском, Кашинском, Боровском и др. Это обстоятельство в связи с наблюдениями над составом служилых люден по уездам дает основание сказать, что костромичи были выселены из своих вотчин и поместий не выборочно, а «всем городом».

Гораздо более сложным представляется вопрос с выселением землевладельцев из Ярославля, взятого в опричнину, возможно, в том же 1567 г., но во всяком случае не позже 1568 г.

Ярославский уезд

По поводу Ярославского уезда во времена опричнины следует заметить, что он занимал едва ли более четверти территории бывшего Ярославского княжества. Перед 1568 г. Моложский удел, т. е. вся западная часть Ярославского княжества, стал «прису-дом», т. е. вошел в состав Угличского уезда, который в опричнине не был. Затем справа от Волги, в бассейне р. Юхти, находился бывший Юхотский удел, который в это время был за кн. Иваном Федоровичем Мстиславским, за которым он описан в писцовых книгах 1568 г. Затем в самом центре бывшего Ярославского княжества еще в первой половине XVI в., а, может быть, и раньше, образовался Романовский уезд, а на запад от него, в бассейне р. Шексны,— Пошехонский уезд.

Наконец, в состав Ярославского уезда никогда не входил За-озерско-Кубенский удел ярославских князей на Вологде. Таким образом, в состав Ярославского уезда входили следующие станы и волости: справа от Волги — волости Карма, Черемха, Едома и Пажа, станы Игрищский и Закоторосльский и бывший Курбский удел, а слева от Волги — станы Городской, Шахов, Вокшерский и Жары.

Было ли взято в опричнину одновременно с Ярославлем и По-шехонье, неясно. Известно, что В. Воронцов получил вместо своей

7  РИБ, т. XXXII, № 290, стр. 574—575.

8  С. Л. Шумаков. Обзор грамот Коллегии экономии, вып. II. М., 1900. стр. 13.

168

пошехонской вотчины, взятой в опричнину, вотчину в Дмитрове, ВО, с другой стороны, мы имеем несколько актов князей Ухтомских, которые распоряжались своими пошехонскими вотчинами так, как будто опричнины не было или она их не касалась. Приходится предположить, что с Ярославлем в опричнину было взято не все Пошехонье, а часть его, быть может, южная.

В связи с зачислением Ярославля в опричнину следует рассказать о некоторых особенностях истории княжеского в частного землевладения в бывшем Ярославском княжестве.

Сильно размножившиеся ярославские князья уже в XV в. растеряли значительную частг. своих прародительских вотчин. Вел. кн. Марья Ярославна купила у пошехонских князей устье Шексны и южную часть их удела. Она же купила у кн. Михаила Дея it его детей Романов и Деево городище. Духовная грамота вел. кн. Ивана III перечисляет ряд волостей, купленных московскими князьями у ярославских князей: волости Вонгуй, Рунай, Патробал, Шаготь, Шигораш, Шелшедам. Это почти вся северная часть Ярославского княжества. От московских князей не отставали и их бояре. Уже в первой половине XV в. здесь были вотчины Ивана Андрея Бутурли, Василия Михайловича Шеи Морозова и: Воронцовых. Кроме продаж, были и другие пути потери вотчин. Так, родословцы сообщают, что князья Дуловы отъехали служить к тверским князьям и «отбыли», т. е. лишились, таким образом, своих вотчин.

Ермолинский летописец рассказывает, что при ликвидации в 1463 г. независимости Ярославского княжества все ярославские князья «простилися со всеми своими отчинами навек, подавали их великому князю Ивану Васильевичю, а князь велики против их отчины подавал им волости и села» 9.

В действительности не все князья лишились своих вотчин. Так, По-видимому, было сделано исключение для бездетного кн. Ивана Дмитриевича Юхотского: ему было предоставлено дожить свой век На уделе, а после его смерти Юхоть, как выражаются родословцы, «отошла» к вел. кн. Ивану. Затем есть указания, что сохранила свои вотчины старшая ветвь ярославских князей — княз:.я Пен-ковы, вымершие в 60-х годах XVI в. Вероятно, некоторым князьям удалось позже получить свои вотчины обратно. Так, в Молож-ском уделе сохранили свои вотчины князья Прозоровские и Сиц-кие; в Закоторосльском стану сохранились небольшие вотчины j Князей Засекиных. Все это были жалкие остатки прародительских ^Вотчин, раздробившиеся с течением времени между сонаследниками. Царь Иван несколько преувеличивал, когда писал Курбско-/, что у него на службе одних только Прозоровских «не один Ьто», т. е. несколько сотен. В действительности, по Тетради дво-

» ПСРЛ, т. XXIII, стр. 157-158.

16»

ровой, нри царе Иване ярославских князей разных фамилий было около 120 чел.

Следует еще напомнить, что за исключением князей Пенковых все ярославские князья еще при Иване III утратили право суда и данп, т. е. княжеские права, и стали обыкновенными вотчинниками.

Немногие княжата, сохранившие свои вотчины, были весьма небогаты. Весь «удел» кн. Андрея Михайловича Курбского состоял из села Курбы и нескольких десятков мелких деревень с участком Шеренского леса, в котором Батый в 12[37] г. убил кн. Василька Ростовского.

Что касается нетитулованных вотчинников, то вел. кн. Иван в своей духовной 1504 г. подтвердил условия 1463 г.: «А боярам и детям боярским ярославским своими вотчинами И с куплями от моего сына от Василия не отъехати никому никуде, а хто отъедет, и земли их сыну моему, а служат ему, и он у них в их земли не вступается, ни у их жон, ни у их детей» 10. Для тех, кто привык представлять себе Ивана Грозного безудержным сокрушителем старины, будет несколько неожиданным то, что царь в своей духовной грамоте 1572 г. повторял дословно завещание своего деда: «А князьям и боярам ярославским и детям боярским ярославцам своими вотчинами и с куплями от сына моего Федора не отъехати к сыну моему Ивану и никуды. А кто отъедет от сына моего Федора куды-нибудь, и земли их сыну моему Федору, а служат у него, и он у них в земли к у жен и у детей не вступается» ".

Из той же духовной царя Ивана мы узнаем, что при зачислении Ярославля в опричнину выселению подверглись не все ярославские князья. Иван писал: «А которые есми вотчины поймал у князей ярославских, и те вотчины сыну моему Федору, а сын мой Федор в том волен, хощет те вотчины за собой держит, хощет он отдать; а у которых князей ярославских их вотчин не имал, а сын мой Федор тех вотчин не отнимает у них, и у жен и у детей их» |2.

Приведенные справки из истории землевладения в бывшем Ярославском княжестве разъясняют недоумения, которые у нас возникают от разноречивых показаний источников относительно времени и условий зачисления Ярославля в опричнину. Л. М. Сухотин отметил, что в 1569 (7077) г. Петр и Василий Марковы получили вотчины шести Долгово Сабуровых. Одновременно он отметил, что Марковы, Борщевы и Малышкины, получившие тогда

10  Духовные и договорные грамоты князей великих и удельных, под род. С. В. Бахрушина. М., 1909, стр. 38.

11  ДАИ, т. I, стр. 387.

12  Там же.

Новое издание духовных грамот Ивана III и Ивана IV см.: Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV—VX вв., М.— Л., 1950.— Прим. ред. 170

же поместья, принадлежали к коренным ярославским служилым людям 13.

Сохранившиеся (в списке и несполна) писцовые книги Григория Фомина Квашнина 7076/77 г. вскрывают очень интересный факт. В начале идет описание вотчин старинных ярославских вотчинников: Власьевых, Малыгиных, Мотоииловых, Рудиных, Каш-кнных и др. Они сидят целыми гнездами родственников и свойственников на раздробившихся от многочисленных семейных разделов вотчинах. Относительно Долгово Сабуровых следует напомнить, что они были уничтожены в большом количестве, «всерод-iie», как говорил Курбский. Указание духовной царя Ивана на то, что выселению подверглись не все ярославские княжата, делает попятными и другие неясности показаний источников.

В упомянутых писцовых книгах есть несколько указаний на опричнину. Упоминается вотчина Андрея Ивановича Румянцева, данная ему вместо суздальской вотчины, взятой в 1565 г. в оприч-ВИну14. Ниже мы находим такую запись: «По грамоте государя царя и великого князя отдельно в вотчину Михаилу да Борису I Образцовым детям Рогатого деревня Вакулова... а была в по-• местье за Иваном за Матвеевым сыном Товарищева». На полях I отмечено: «Отписано на государя»15. Синодик опальных царя | Ивана помогает понйть эту запись. В нем мы находим в числе каз-|; венных Михаила Рогатого Бестужева и Никифора, суздальцев ■ Степана и Ивана Матвеевичей Товарищевых. Очевидно, Иван То-[_* варищев получил поместье в Ярославле, а после его казни деревня Вакулова была отдана в вотчину опричнику Михаилу Рогатого ^Бестужеву, который в свою очередь был казнен, после чего дерев-Ля Вакулова была «отписана на государя».

Про сельцо Полуектово с деревнями сказано, что оно было вот-

|«Пшой дьяка Никиты Мотовилова, «и тое вотчины на Москве перед

Эяры искал из опричнины Образец Малыгин, и ту вотчину веле-

о отписати на царя и великого князя... до государева указу» 16.

Гак, коренной ярославец Н. Мотовилов владел вотчпной, которая

него была отписана не в порядке опричных выселений, а вслед-

гвие частного иска опричника Образца Малыгина, принадлежав-

lero тоже к коренным ярославцам.

На основе приведенных показаний источников можно сделать

рЬгедующие выводы. Ярославль был взят в опричнину в 1568 —

569 гг. (7077 г.), но вотчинное землевладение там находилось на

дебом положении, и потому помещики и вотчинники были высе-

ВНы из Ярославля не поголовно, а выборочно, по усмотрению

13  Л. М. Су хоти н. К вопросу об опричнине. ЖМНП, СПб., 1911, № 11, , 62; его же. Земельные пожалования в Московском гос[ударст]ве при

»ре Владиславе. 1610—1611 гг. М., 1911, стр. 3.

14  ЦГАДА, Писцовые книги, № 7785, л. 43 об. ,s Там же; л. 47 об.

" ЦГАДА, Писцовые книги, № 7785, л. 30 об.

171

царя. Равным образом и княжата были выселены персонально^ Таким образом, опричная «переборка людишек» в Ярославле существенно отличалась от сплошных выселений «с городом вместе, а но в опале», как это было сделано в первый год опричнины в Суздале, Можайске, Вязьме, а позже в Костроме.

ПереЯ'Славль 3 а л е с с к и й

Уезд Переяславля Залесского был взят в опричнину не ранее 1568 г. Весь ли уезд был взят и все ли землевладельцы выселены, неизвестно. Относительно Переяславского уезда следует сказать то же, что было сказано выше о Костромском; он был из числа тех уездов, которые никогда не бывали в уделах, и был населен древнейшими служилыми родами московских государей*.

Торговая сторона Новгорода Великого и Бежецкая и Обонежская пятины

Последнее значительное расширение ведомства Опричного двора связано с погромом Новгорода в 1570 г. Непосредственно после погрома царь взял в опричнину Торговую сторону посада Новгорода и две пятины — Бежецкую и Обонежскую. Новгородские летописи сообщают, что в январе 1571 г. в Новгород прпехали кн. П. Д. Пронский, А. М. Старого Меликов и- дьяк Семен Мишу-рин, чтобы взять в опричнину половину посада и две пятины. О мотивах этого мероприятия царя Ивана можно высказать некоторые предположения, но предварительно следует сделать несколько замечаний.

Известно, что в Новгороде в это время частных вотчин не было совсем, а все новгородские помещики были ближайшими потомками тех служилых людей из разных московских городов, которые были испомещены в Новгороде в конце XV и в начале XVI в. на землях, конфискованных у новгородских бояр и «житьих людей», у новгородского владыки и монастырей. Таким образом, можно сказать, что у новгородских помещиков не могло быть никаких воспоминаний о былых новгородских вольностях, и если они были повинны в сепаратизме и желании отдаться под власть польского короля, то их сепаратизм был совсем нового происхождения.

Повесть «О приходе царя Иоанна IV Васильевича в Новгород» рассказывает, что после наказания новгородцев во все пятины «около Великого Новаграда верст за двести и за полтретьяста и болши» были разосланы опрпчникп с приказанием дома помещиков «всячески расхищати и скот убивати у всяких людей без по-щаденья, чей кто ни буди, без рассуждения» |7.

В Синодике опальных царя Ивана мы находим большое количество новгородских помещиков, казненных в 1570 г. Больше всего казненных приходится на Бежецкую пятину. Многие казнены

17 Новгородские летописи, СПб., 1879, стр. 402—403; Писцовые книга Московского государства XVI в., ч. I, отд. II, стр. 550—566.

172

целыми гнездами, например четверо -Анкеевых, четверо Каменских, пятеро Дубровских, четверо Коротневых, двенадцать Паю-совых и др. Значительно меньшее количество приходится на другие пятины.

Очевидно, довольно значительное количество новгородских помещиков было замешано в «изменное дело» новгородского влады-жи Пимена и по спискам, составленным, вероятно, в Александровой слободе, было перебито без всякого суда и следствия, «без пощаденья» и «без рассуждения». Правильность показания новгородской повести подтверждается напечатанными Самоквасовым обыскными книгами о запустении, вызванном опричным погромом. В них мы видим удручающую картину разорения — множе-•ство перебитых крестьян, разграбленных и сожженных деревень и т. д.

Непосредственно после погрома все помещики Бежецкой и Обо-нежской пятин, за исключением принятых в опричнину, подверглись выселению. Из других пятин некоторое количество помещи-*ов было зачислено в опричнину и переселено в Бежецкую пятину.

В октябре 1571 г. Иван Мясоедов отделял новгородцам поместья в Полоцком уезде, в Усвяте и Озерищах и давал им при этом льготу в податях на четыре года. Из Бежецкой пятины было испоме-щено девять человек, а из Обонежской — двенадцать. Много выселенцев из Бежецкой и Обонежской пятин мы находим позже в Торопце, Пскове, Ржеве Пустой и Заволочье.

На место выселенных помещиков весной 1572 г. опричные дьяки Семен Мишурин и Василий Нелюбов Суков отделяли поместья новым помещикам, в числе которых мы находим несколько гнезд казанских татар 18.

Все, что мы знаем о новгородском погроме, дает основание говорить, что зачисление в опричнину половины Новгорода и двух пятин было вызвано политической целью укрепления государственной власти на западной окраине, смежной с Литвой и Швецией. Конечно, царю Ивану лучше было судить, чем нам, насколько ■ целесообразно и необходимо было удалить из Новгорода ненадежные -элементы, возможно ли было обойтись при этом без погрома и разорения ни в чем не повинного крестьянства, но последующие события бросают некоторую тень на разумность этих мероприятий царя. Дело в том, что осенью 1572 г. опричнина была отставлена и начались обратные переселения служилых землевладельцев. Судя по сохранпвшпмся писцовым книгам Бежецкой пятины 1582 г., если не большинство бежецких старых помещиков, то во всяком случае весьма значительное количество было возвращено на свои старые пепелища 19.

18  Д. Я. Сам о кв а со в. Архивный материал, т. II. М., 1909, стр. 233— 300.

19  Н. Я н и ц к п п. Экономический кризис в Новгородской области XVI в. Киев, 1915.'В приложениях даны алфавитные списки помещиков Вежец-

173

Белозерский уезд

Во главо жертв новгородского погрома стояли софьяне — двор владыки Лнмена, который в это время возглавляли Цыплятевы Моиастыровы, старинные белозерские вотчинники. Да и кроме-Цы плятовых, у Белозерского уезда были постоянно большие связи с Новгородом, так как он входил в состав Новгородской епархии. Вероятно,. этим объясняется то, что непосредственно после новгородского погрома в опричнину были взяты некоторые части Белозерского уезда. Возможно, выселения были произведены персонально и не распространялись на весь уезд.

Губной наказ, данный 12 марта 1571 г. посаду и уезду Белоозе-ра, свидетельствуют с несомненностью, что Белоозеро в целом не было взято в опричнину. В уезде было опричное село Чаронда и девичий Воскресенский Горицкий монастырь, в котором жила старица Евдокия Старицкая, но весь уезд оставался в земщине 20.

Опричнина и монастырское землевладение

Непонятно, на чем основано мнение С. Ф. Платонова, будто-перетасовка служилого землевладения, произведенная в опричнине, распространялась и на монастырское землевладение. Правда,, он говорит об этом мимоходом, но достаточно определенно — в опричнине «дворцовые и монастырские земли обращались в поместную раздачу», а ниже глухо упоминает о «массовой секуляризации» монастырских владений21.

По-видимому, ото мнение основывается на нескольких случаях мен землями, которые царь Иван производил с монастырями. Подобные мены, то по просьбе самих монастырских властей, то по> инициативе государей, производились и в XV, и в XVII в. и не имеют никакого отношения к вопросу об опричнине.

В ноябре 1566 г. Кириллов монастырь произвел небольшую мену по инициативе царя. У монастыря было взято к опричному селу Чаронде и к Горицкому монастырю пять деревень, взамен которых он получил пять деревень в волости Ирдмо, смежной с кирилловскими владениями. В 1568 г. царь взял у Кириллова монастыря с. Кологривово в Кашинском уезде, а взамен дал монастырю с. Яргомож в Белозерском уезде 22. В архиве того же монастыря есть другая грамота, нз которой видно, что с. Кологривово-было дано монастырю самим царем по душе кн. Юрия Ивановича и что власти били челом, что то село «от Кириллова монастыря далече», и просили дать им вместо него с. Яргомож.

кой пятины 1545—1551 и 1592 гг. Описание 1564 г. см.: Новгородские писцовые книги, т. VI, СПб., 1910.

20  ААЭ, т. I, № 281, стр. 316-320.

21  С. Ф. Платонов. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв. СПб., 1910, стр. 148—149.

22  ААЭ, т. I, № 276, стр. 313.

174

Выше я упоминал, что у небольшого монастырька Николы Строевы горы были взяты к дворцовому селу Писцову четыре деревни и взамен дано сельцо Шибухипо с тремя деревнями в том же Костромском уезде.

Что же касается секуляризации монастырских земель вообще и раздачи их в поместья, то это даже не домысел, а чистый вымысел. В статье о монастырском землевладении во второй половине XVI в. я достаточно убедительно показал и подтвердил большим количеством фактов, что царь Иван не только не помышлял о секуляризации монастырских земель, по лично сам своими вкладами и косвенно, опричным террором, способствовал безмерному обогащению монастырей.

Относительно дворцовых земель в опричнине и в земщине есть несколько указаний на то, что в годы опричнины нередко производилось округление дворцовых владений, но на раздачу дворцовых земель опричникам или выселенцам из опричных уездов указаний нет. Все известные нам случаи раздачи земель относятся к черным землям или к оброчным, т. е. по существу к тем же черным.

Так, например, кн. Даниил Засекин вместо взятой у него ярославской вотчины получил земли оброчников в бывшей боб-ровничей Ильмехотской волости во Владимирском уезде. Г. Ф. Желтухпн, выселенный из Верейского уезда, получил вотчину в черных и оброчных землях Московского уезда. В 1567 г. кашинский городовой приказчик Иван Воробьев производил массовое, no-видимому, наделение землей выселенцев из Суздаля и Костромы 23.

Английские торговые люди, Строгановы и монастыри в ведомстве Опричного двора

Опричный террор и эксцессы опричников расшатывали у населения все представления о праве и создавали обстановку необеспеченности элементарных прав личности. На этой почве возродился давно, казалось, изжитый институт раннего феодализма —■ княжеская защита, патронат. Принятие в ведомство Опричного двора торговых англичан, Строгановых и некоторых монастырей можно рассматривать именно как запоздалую отрыжку обычаев раннего феодализма.                                                                       —г

По поводу принятия в опричнину англичан и Строгановых С. Ф. Платонов писал: «Недаром англичане, имевшие дела с северными областями (взятыми в опричнину.— [С. В.)), просили о том, чтобы и их ведали в опричнине; недаром и Строгановы потянулись туда же: торгово-промышленной капитал, конечно, нуждался в поддержке той администрации, которая ведала край, и, как видно,

23 Л. М. Сухотин. Земельные пожалования в Московском государстве при царе Владиславе. 1610—1611 гг., стр. 12.

175

■не боялся тех ужасов, с которыми у нас связывается представление об опричнине»24. Последнее замечание звучит несколько странно: ведь Строгановы и англичане именно потому и добивались принятия в опричнину, что не хотели испытывать тех ужасов, с которыми у нас связывается представление об опричнине.

С. Ф. Платонов приложил много остроумия, чтобы найти и показать государственный смысл опричнины, и приписывал царю Ивану планомерное включение в ведомство опричнины важнейших торговых путей Московского государства. Какая надобность была брать в ведение и под контроль опричнины торговые пути, иб этом Платонов не говорит, считая это, по-видимому, понятным. Но что мы видим в действительности? Опричнина просуществовала не до конца дней царя Ивана, как утверждал Платонов, а только семь с половиной лет. Из важнейших магистралей в опричнине был только двинский путь. Волжский путь — от Коломны по Оке до Астрахани — в опричнине не был. Путь из Москвы в Литву [шел] через Вязьму и Смоленск; сам Платонов должен был отметить, что Смоленск в опричнине не бывал и что самый ответственный отрезок пути был, таким образом, вне «контроля» опричнины.

Что же после этого остается от хитроумного домысла о торговых путях в опричнине?

Сольвычегодские владения Строгановых попали в опричнину в самом начале вместе с Устюжской землей и Солью Вычегодской. В августе 1566 г. Яков Аникеев Строганов бил челом государю, что его сольвычегодские владения уже «ведомы» в опричнине, а его-де отец и братья имеют владения и промыслы в Перми. Для защиты пермских слобод они-де построили два городка, вооружили и содержат на свой счет ратных людей, завели соляные варницы и всякие промыслы. Яков просил царя и пермские владения «взять к себе в опричнину, а в земском бы тем городком и промыслу вашему не быти» 25. Царь пользовался у Строгановых кредитом, использовал их предприимчивость в заселении дальних окраин и удовлетворил просьбу Строгановых.

Одним из первых был взят в опричнину небольшой монастырек в опричном Перемышльском уезде — Шаровкина пустынь. В сентябре 1566 г. Шаровкина пустынь получила жалованную несуди-мую грамоту обычного содержания, с подсудностью в высшей инстанции самому царю или опричному введеному боярину. Для охраны братии от «сторонних людей» монастырь получил данного пристава, певчего дьяка Якова Потапова26.

24  С. Ф. Платонов. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв., стр. 140.

25  ДАИ, т. 1, стр. 172.

26  П. Садиков. Из истории опричнины.— «Исторический архив», т. Ill, M., 1940, стр. 193—197.

i'W

При учреждении опричнины в ее ведомство был взят Воскресенский Горицкий монастырь на р. Шексне, женский филиал Кириллова монастыря. Это объясняется, очевидно, тем, что в нем с 1563 г. находилась в заключении кн. Евдокия Старицкая.

В конце существования опричнины в нее был принят Стефанов Махрищский монастырь, находившийся в 15 верстах от столицы опричнины — Александровой слободы. Близость монастыря к слободе способствовала знакомству братии с царем, но соседство с опричниками создавало, вероятно, некоторые неудобства, и этим, может быть, объясняется принятие его в опричнину. 27 марта 1571 г. монастырь получил жалованную грамоту с обычными привилегиями, подсудностью в опричнине и с данным приставом27.

Шаровкина пустынь и Махрищский монастырь были мелкими обителями местного значения. Иного масштаба и типа был Симонов монастырь, принятый в опричнину в 1569 г. Он находился на окраине Москвы, но выделялся из московских городских монастырей исключительной силой хозяйственной экспансии. Его владения были разбросаны во многих уездах государства: в Московском, Бежецком, Ярославском, Белозерском, Ржевском, Волоколамском, Можайском, Малоярославецком, Переяславском, Владимирском, Юрьевском, Муромском, Суздальском, Нижегородском и у Соли Галицкой.

При таком размахе хозяйственной деятельности и разбросанности владений для монастыря было очень важно попасть под гень опрпчнпны, но это удалось ему только после усиленных хлопот.

В феврале 1566 г. монастырь получил жалованную грамоту на село Дикое в Верейском уезде, который был уже в опричнине. В марте 1569 г. Симонов монастырь был взят в опричнину со всеми владениями как в опричных, так и в земских уездах, «...а оброк за дань в за посошной корм, и за ямские денги, и за городовое дело и всякие наши подати с их монастырьских сел и з деревень велел есмп (царь.— [С. В.]) имать в опричнину» 28. 1 Всё прочие монастыри по своим владениям в земских городах ведались в земских приказах, а по владениям в опричных уездах ведались в опричнине в Александровой слободе. Зная это, мы поймем, какие большие выгоды получал Симонов монастырь с принятием его под защиту опрпчнины.

[1945]

27  ЦГАДА, Грамоты Коллегии экономии, № С46, грамота 318.

28  П. Садиков. Из истории опричнины.— «Исторический архив», т. III, стр. 235.

12 С. Б. Веселовский                                                                                                      177