Выселение земских из уездов взятых в опричнину

Указом об опричнине началось великое переселение служилых землевладельцев, разорившее несколько десятков тысяч средних и мелких владельцев и много десятков тысяч крестьянских хозяйств.

Указ говорит об этом так: царь учинил у себя в опричнине 1000 чел. дворовых и городовых слуг, «поместья им подавал в тех городех с одново, которые городы поймал в опришнпну, а вотчинников и помещиков, которым не быти в опршпнине, велел не тех городов вывести и подавати земли велел в то место в ыных городех, понеже опришнпну повелел учиннти себе особью» '.

Это общее положение последующими частными указами и практикой были развиты так. Выселенные помещики должны были сами подыскивать, как ото было в обычае, свободные земли и «по-розжие» поместья и «бить челом» в Поместном приказе об отводе им нового поместья. Хорошо известно, что при постоянном недостатке подходящих земель получение поместья требовало больших хлопот и расходов. Положение выселенных вотчинников было несколько лучше, так как они имели право получить полный эквивалент отобранной у них вотчины.

Федор Григорьевич Желтухин владел в Вышгороде Верейском вотчиной — сельцом Алымовым и деревней Онцпфоровой, в которых числилось 110 четвертей пашни, 330 копен сена и 30 дес. леса. Выселенный из Верейского уезда, Желтухин получил в марте 1566 г. полный эквивалент, но не в одном месте: он получил в Московском уезде три деревни в волости Вохне и одну деревню в Раменейце, в которых числилось 112 четей пашни, 310 копен сена и 20 четей в трех полях леса2.

1 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 395.

* Архив Троице-Сергиевон лавры, кн. 530 по Москве, л. 78.

178

По тогдашним правилам землемерия, 20 четей в трех полях гались равными 30 дес, а на четь пашни считали обычно по 10 копен сена. Как можно видеть, Желтухин получил вполне точный эквивалент отобранной у него вотчины. Легко представить Себе, что подобные случаи были счастливыми исключениями, а в большинстве случаев выселенцам приходилось довольствоваться неполным возмещением отобранных у них вотчин, сохраняя годами только право получить, «где приищут», недостающие земли. Приведу пример, из которого видно, какую ломку должно было Претерпевать хозяйство выселенца даже независимо от неполного возмещения отобранного хозяйства.

Пятеро Краснослеповых владели вотчиной в Суздале, в которой числилось 72 четверти пашни и 40 копен сена. Вместо суздальской вотчины в сентябре 1566 г. им удалось получить две деревни В Муроме, «и не дошло их меры пашни трех четвертей, а в дву ПО тому ж, и в пашни место дано им сена, что осталось за мерою у тех же деревень, 30 копен, да в пашни ж место дано 1гм лесу пашенного 3 десятины в одном поле. И всего за ними 2 деревни, а в них 4 дворы крестьянских, а людей в них 4 человека, пашни В поле средине земли 30 чети да худые земли и с тою пашнею, Что. им дано в пашни место сена и леса, 42 чети в поле, а в дву г потому ж, сена 40 копен»3. Сверх того, Краснослеповым было дано право пользоваться по местным условиям государевым бортным лесом для своих потребностей с обязательством беречь бортные деревья, «не сечи и не поджигати и пчел не выдирати, и дальние борти не испортити и от сторон беречи накрепко, чтоб тот ьГОсударев лес бортной по запустел» 4.

А вот пример неполного и по неизвестной нам причине запозда-10го наделения выселенца. Кн. Даниил Иванович Засекпн был выведен из своей ярославской вотчины, в которой числилось 295 четей 1ашни, 202 конны сена и 10 дес. леса. Вместо этой вотчины ему 5ыло дано в 1576 г. запустевшее поместье «турченина» Николая ГЯнова, в котором было 178 четей пашни, 45 копен сена и 50 дес. "пашенного леса: «и пашенный лес зачтет^ против пашни вдвое, 1ротиз пашенные земли за пятдесят четьи, и всего и с зачетом 1ашни двесте двадцать восмь чети с осминою, а не дошло его простив старые вотчины пашни штидесят семи чети, сена ста пятиде-Сят копен, лесу пашенного и непашенного десяти десятин»5.

Приведенные примеры показывают, насколько сложной была 8адача возмещения выселяемых вотчинников и наделения поместьями помещиков. Ведь не следует забывать, что дело шло о нескольких тысячах людей, которых выселяли и разбрасывали по зазным концам государства в самые короткие сроки. С. Ф. Пла-

3  Архив Троице-Сергпевой лавры, кн. 531 по Мурому, л. 18.

4  Там же.

5  ААЭ. т. I. № 290, стр. 355.

12*

179

тонов сравнивал опричные выселения с «выводами» служилых и торговых людей, которые применялись не раз отцом и дедом Ивана Грозного. Это большое недоразумение. Иван III и его сын выводили людей из окранн государства и поселяли их на места так называемых сведенцев, преимущественно из центральных частей государства. Сведенцы вовсе не были лишены права передвижения, но они должны были завести на новом месте хозяйство и иметь постоянную оседлость в месте поселения. Так, немедленно после завоевания Казани туда было сведено из западных и центральных городов государства несколько десятков торговых людей, которые получили дворы и правительственную помощь, чтобы быть в состоянии взять в русские руки всю торговлю по волжскому пути. Ничего подобного не было в тех массовых выселениях и переселениях, которые производил царь Иван.

На первом году опричнины Иван очистил несколько уездов от старых владельцев с исключительной целью испоместить в них опричников «с одного». В последующие годы Иван применял выселения как меру репрессии, быть может, даже террора, но никогда не думал к< старых владельцев посылать на окраины, где они могли бы быть полезны в целях обороны государства» 6. Выселенцы, как помещики, так и вотчинники, должны были сами разыскивать «порозжие» и подходящие земли и хлопотать в Поместном приказе об отводе им соответствующих земель.

Считая указанный факт несомненным, ограничусь небольшим количеством примеров.

Выселенцы из Костромы Федор Никифорович Ольгов и Михаил Яковлевич Путилов получили вотчину на Белоозере7. В черных деревнях Едомской волости Ярославского уезда получили поместья следующие костромичи: Василий и Федор Михайловичи Туровы, Богдан Суворов, Евстафий и Федор Захаровичи, Иван и Федор Семеновичи Путиловы, Михаил Яковлевич Путилов и несколько Ольговых (сородичей Адашевых) — Кислый Федоров, Федор Никифоров, Десятый и Василий Федоров, Пятый Васильев, Василий Семенов, Федор и Константин Васильевы, Василий Злобин сын Тыртов. Там же мы находим несколько выселенцев из Суздаля — Мансура Товарищева и двух Бестужевых. Костромичей Зачеслом-ских мы находим по писцовым книгам последней четверти века в Московском, Коломенском и Каширском уездах; Зубатовых Федчищевых мы находим на вотчинах в Муромском, Каширском, Коломенском и Нижегородском уездах; Креневых — в Кашине и Кашире; Отрепьевых — в Кашире.

Выселенные из Старицы Шитовы получили вотчины в Волоколамском, Московском, Коломенском и Каширском уездах. В Рязанском уезде в конце XVI в. мы находим выселепцев из Старицы

6  С. Ф. Платонов. Иван Грозный. Пг., 1923, стр. 131.

7  С. А. Ш у м а к ов. Обзор грамот Коллегии экономии, вып. III. M., 1900, стр. 13.

180

Челеевых и Бакеевых. Можаичи Молчановы Кишкины получили вотчины на Белоозере. Выселенные из Дмитрова Заболотские получили вотчины в Новосильском и Каширском уездах.

Совершенно ясно, что правительство царя Ивана не придерживалось в этом деле никакой системы или плана: выселенцам, помещикам и вотчинникам давали землю там, где они ее приискали и где можно было дать.

Историческая наука всегда относилась с большой симпатией к интересам самоуправляющихся миров так называемых черных крестьян. О причинах симпатий и интереса нет надобности распространяться, так как это ясно и всем понятно, но для историков до сих пор остается загадкой, когда и как общая масса старинных княжеских земель разделилась на дворцовые земли в собственном смысле слова и на черные и оброчные. Не менее загадочным представлялось «исчезновение» черных волостей во всех уездах государства, кроме так называемых поморских городов Севера, в которых служилое, поместное и вотчинное землевладение не получило распространения ввиду отдаленности этих уездов от окраин государства, нуждавшихся в постоянной защите от соседей.

Давно было известно, что большое количество дворцовых и черных земель было расхищено в безгосударное время смут первых двух десятилетий XVII в., но всем, кто занимался этим вопросом, было ясно, что это было концом процесса поглощения крестьянского землевладения частным [служилым], что дело шло об остатках некогда многочисленных во всех частях Московского государства черных земель. Исследование этого интересного вопроса отвлекло бы меня далеко от моей темы. Поэтому я ограничусь несколькими общими замечаниями, которые могут быть полезны последующим исследователям этого вопроса, и постараюсь выяснить, какое гибельное значение имели опричные выселения и переселения в исчезновении черного крестьянского землевладения.

Раздача земель служилым людям в поместья в первой половине XVI в. очень быстро распространяется во всех уездах, кроме городов Поморского Севера. Во всех районах, вновь присоединяемых и вновь заселяемых, поместья становятся господствующей формой землевладения. В поместную раздачу шли в первую очередь пустые, никому не принадлежавшие земли, затем земли, отобранные у прежних владельцев, поскольку они оказывали сопротивление московскому правительству и не были приняты на службу, и, наконец, все земли лишавшихся независимости удельных княжат. Внимательно просматривая источники по этому вопросу, мы нигде не находим указаний на то, чтобы московские государи щедро и нерасчетливо раздавали крупные села, слободы и волости бывших княжеских земель разных наименований и назначений — дворцовых в собственном смысле слова, черных, оброчных, служних и т. п.

181

Это наблюдение подтверждается реформой 1550 г., когда в окрестностях Москвы, радиусом в 50—60 верст, было испомещено сразу свышо тысячи человек «лучших слуг» Государева двора. Есть полное основание [предполагать, что] в окрестностях Москвы оказалось большое количество черных и оброчных земель, большей частью разбросанных чересполосно с частными и монастырскими зомлямн небольшими массивами. Вот эти-то земли и были розданы тысячникам. Однако и после этого в распоряжении правительства остались целые волости черных крестьян в восточных частях Московского уезда: волости Вохна, Гжель, Гуслица, Куней, Чер-ноголовль и др.

Во всех прочих уездах государства, кроме Подмосковья, и после реформы 1550 г. сохранилось большое количество черных земель, которые при отмене кормлений получили уставные грамоты. Естественно, что на эти земли, «жилые», т. е. населенные и пригодные для обеспечения служилых людей, обратились взоры выселенцев из опричных уездов и дьяков царя Ивана.

Неизвестно, на чем основаны категорические утверждения С. Ф. Платонова о «секуляризации» в опричнине монастырских земель и раздаче мелкими участками помещикам бывших княженецких вотчин. Эти благонамеренные мнения не подтверждаются источниками. Многочисленные указания источников дают возможность сказать определенно, что выселенцы, в том числе и княжата, получали за свои вотчины эквивалентное количество земли в земских городах на вотчинном же праве. Бывали, конечно, случаи конфискаций в опалах, но фонд конфискованных земель был совершенно ничтожным по сравнению с тем огромным количеством земель, которое понадобилось, чтобы наделить поместьями и вотчинами выселенцев из опричных уездов.                                              .

К сожалению, мы не можем даже приблизительно определить количество выселенцев, которых необходимо было устроить, чтобы не лишиться боеспособных служилых людей. Таубе и Крузе говорят, что из уездов, взятых в опричнину в первый год, явилось на смотр 6 тыс. чел., из которых в опричники было зачислено только 560 чел.; остальные подлежали выселению. Для правильной оценки указанных цифр следует иметь в виду, что обычно с поместья или вотчины служило по нескольку человек: отец с сыновьями, два-три брата, дядья с племянниками и т. п. Затем в каждом уезде всегда было некоторое количество отставных на прожиточных поместьях, недорослей, вдов с сиротами и т. д.

• Учитывая все это, а также некоторое преувеличение, допущенное Таубе и Крузе, можно сказать, что для выселенцев в первый же год опричнины необходимо было отвести не менее 1500 поместий или вотчин. В последующие годы количество выселенцев и отводимых им участков должно было возрасти. Мы не имеем данных, чтобы определить хотя бы приблизительно количество лиц, подвергшихся выселениям, но красноречивее абсолютных цифр тот

182

несомненный факт, что вначале, как выражаются Таубе и Крупе, наделение выселенцев землей производилось «с соблюдением некоторых приличий, все-таки терпимо, но чем дальше, тем хуже» 8. Это совершенно понятно, так как фонд пригодных земель очень быстро был исчерпан. Мы видим, что в первые годы выселений выселенцы получали землю довольно быстро, а в последние годы опричнины вотчинникам приходилось довольствоваться пустыми землями И по нескольку лет добиваться хотя бы неполного возмещения.

Наши сведения о наделении выселенцев поместьями и вотчинами случайны, они дошли до нас в большей части через архивы монастырей, которые в большом количестве получили земли выселенцев. Внимательное исследование источников, вероятно, даст возможность значительно пополнить приводимые мной ниже указания на раздачу земли в поместья и в вотчины опричным выселенцам, но и то, что мы знаем, достаточно выразительно и показательно.

В Ярославском уезде только в одной Едомской волости перед 1568 г. 40 помещикам — выселенцам из Костромы и Суздаля — было роздано свыше 200 деревень.

Тогда же в черных волостях Белозерского уезда получили вотчины Молчановы Кишкины, выселенные из Можайска, •Ф. Н. Ольгов и его сородич М. Я. Путилов, выселенные из Костромы.

Во Владимирском уезде перед опричниной существовала довольно значительная по размерам бывшая ранее за бобровникамн волость Ильмехотская. Во времена опричнины она была роздана помещикам, а позже, когда опричники запустошили и побросали поместья, она была дана в вотчины.

В Суходольском, Мерском и Жабенском станах Кашинского уезда сохранялось еще от времен независимости тверских князей довольно много черных деревень. Есть несколько указаний па то, что кашинские городовые приказчики в 1567 —1569 гг. производили в этих деревнях массовое наделение поместьями и вотчинами выселенцев из Костромы и Ярославля.

Несколько Краснослеповых, выселенных из Суздаля, получили вотчины в черных (бортных) деревнях Муромского уезда.

В Московском, Серпуховском, Верейском, Боровском и Мало-ярославецком уездах сохранялось от времен уделов большое количество земель бывших числяков, ордынцев и делюев, частью разбросанных чересполосно среди других земель, а частью составлявших целые волости. Небольшая часть этих земель была взята в разное время в дворцовое ведомство, а большая часть находилась на положении черных, тяглых или оброчных земель. К концу

8 «Русский исторический журнал», кн. 8, Пг., 1922, стр. 36.

183

XVI в. эти земли полностью были розданы в поместья, и это произошло главным образом в годы опричных переселений.

Наконец, есть несколько указаний на раздачу выселенцам из опричных уоздов черных крестьян в восточных волостях Коломенского и Московского уездов.

Едва ли многим счастливцам удалось получить жилые земли с крестьянами в соответствии с отобранными у них поместьями или вотчинами. Большинству выселенцев приходилось довольствоваться выморочными, так называемыми «порозжими», т. е. недавно заброшенными, поместьями, а также брать давно запустевшие и поросшие лесом земли.

Таубе и Крузе не пожалели красок, чтобы изобразить бедственное положение выселенцев, но дело вовсе не в эксцессах и перегибах, а в пагубности общей постановки дела — в разрушении в короткий срок нескольких тысяч налаженных хозяйств и в исключительной трудности заведения хозяйств на новых местах.

Постоянные походы отрывали служилого человека от дома и хозяйства и требовали не только материальных жертв, но и личных.

Раздача большого количества черных земель в поместья и вотчины выселенцам из опричных уделов привела к полной ликвидации самоуправляющихся волостных миров черных крестьян почти на всей территории государства, за исключением северных уездов. Поместья этого времени были большей частью небольшими владениями. Мы не имеем статистических данных для определения населенности их, но все, что известно о поместьях этого времени, говорит за то, что поместья с десятью и более дворами были исключением, а в большинстве случаев на поместье приходилось по пять — восемь дворов. Это обстоятельство в свою очередь дает право сказать, что раздробление черных волостей на мелкие поместья в эпоху опричнины было хорошей подготовкой для закрепощения крестьян при помощи так называемых заповедных указов 1581 г. и последующих указов о временной отмене свободы крестьянских выходов.

[1945]