Опричные выселения и оборона государства

При учреждении опричнины царь отобрал в свой двор 1000 чел.г а для того чтобы обеспечить поместьями «с одного», т. е. вместе, а не чересполосно с другими помещиками и вотчинниками, взял несколько уездов. Чтобы учесть, хотя бы приблизительно, какое ,             количество земских нужно было выселить, чтобы поместить 1000 опричников, следует иметь в виду следующее.

В середине XVI в. большинство служилых людей несло службу не с вотчин, а с поместий. Если у кого-нибудь были еще остатки старых вотчин, то их было недостаточно, чтобы нести службу, тем более что эти вотчины были раздроблепы между множеством сонаследников. Но и поместная система так быстро распространялась, что не хватало свободных земель для пспомещения полностью по окладам. Поэтому, как правило, помещик этого времени владел участком земли не в полный оклад его.

Затем можно высказать более чем вероятное предположение, что опричники были обеспечены поместьями лучше земских и, быть может, получали поместья сполна по их окладам. Эти два обстоятельства дают основание полагать, что для пспомещения 1000 опричников нужно было выселить и очистить земли значительно большего количества земских. Едва ли будет преувеличением сказать, что нужно было выселить полуторное количество земских, т. е. 1500 чел. Судя по количеству взятых в опричнину уездов и земель, это предположение представляется вполне правдоподобным.

По мере роста опричнины и зачисления в нее ряда крупных К- уездов, количество опричников возросло до пяти-шести тысяч человек, а количество выселенцев — до семи с половиной — девятзг тысяч человек.

Попробуем представить себе, какие ближайшие последствия это имело для обороны государства. Выселение если и не сопровож-

185

далось полным разорением служилого человека, то ставило его в необходимость заводить новое хозяйство в весьма неблагоприятной политической и экономической обстановке. Следует иметь в виду, что ныселоицы должны были сами подыскивать свободные земли и в каждом отдельном случае просить об испомещении. По сохранившимся источникам мы знаем, что проходило иногда два — четыре года, прежде чем выселенцу удавалось найти и получить эквивалент отобранных у него земель. С течением времени, ио море роста опричнины, фонд пригодных для испомещения земель истощался, и выселенцы вынуждены были брать пустые земли, на которых хозяйство приходилось заводить вновь. В таких случаях правительству приходилось давать выселенцу льготу во всех податях на два — четыре года.

Что касается опричников, получивших поместья, то они, как выражаются официальные документы позднейшего времени, не «прочили» себе данные им поместья, т. е. не надеялись, что им придется владеть этими землями впрок, впредь. На чем было основано такое отношение опричников к своим поместьям, мы не знаем, но иностранные писатели, сами служившие в опричнине и получавшие поместья, очень ярко описывают, как опричники в самый короткий срок разорили крестьян своих поместий. Добавим, что последующие события оправдали предположения опричников, которым после отставки [опричнины] в 1572 г. пришлось возвращать поместья и вотчины прежним владельцам.

Словом, можно сказать, что гибельное влияние опричных выселений, вселений и затем обратных переселений «эстолько несомненно, что не нуждается в дальнейших доказательствах. Но следует обратить внимание на другую сторону вопроса— на глубокий подрыв боеспособности армии. Чтобы понять это, следует сделать небольшое отступление и отметить те области военного дела, которыми историки обыкновенно не интересуются, даже тогда, когда берутся описывать события военной истории и обсуждать военные действия правительств далекого прошлого.

Военные силы раннего феодализма не только на Руси, но и в Западной Европе не зпали строевой дисциплины в собственном смысле слова. Ратные силы князей состояли из «двора» самого князя, из отрядов бояр-дружинников и вассальных князей. Двор князя и отряды вассалов слагались из самостоятельных ячеек. Стоял ли во главе ячейки вассальный князь или боярин-дружинник, его связь со слугами и послужильцамп, свободными людьми и рабами, была личная. Свободные слуги, главы ячеек были связаны со своим господином присягой, а рабы — повиновением раба. На личной же присяге основывалась связь боярина-дружинника л вассального князя с князем-сюзереном.

Поуездные организации служилого люда стали зарождаться, быть может, еще в XIV в., но только со времени Ивана III и объединения Северо-Восточной Руси под властью московских госуда-

J86

рей старая организация армии подвергается глубоким изменениям. Иван III, ликвидируя одно за другим независимые и полузависимые княя^ества Северо-Восточной Руси, одновременно принимал ряд мер к ослаблению боярства и разрушению их дружин. До Ивана III на протяжении нескольких веков преимущественными организаторами ратных сил Руси были бояре и вассальные княжата. Иван постепенно берется за это дело сам и стремится поставить рядового служилого человека в зависимость от княжеской власти.

Создать регулярную армию со строевой дисциплиной в короткий срок было, конечно, невозможно, на это понадобилось еще более двух столетий. Вел. кн. Иван III, разрушая старую феодальную армию боярских и служебно-княжескпх ячеек, для сохранения связанности и спайки частей армии использовал сложившиеся по уездам бытовые и хозяйственные связи местных землевладельцев, стал оформлять их в поуездные военные организации служилых людей и придавать им прочную спайку крупных тактических соединений армии. В том же направлении и духе действовали правительства сына и внука Ивана III.

Ко времени войн из-за Ливонии и учреждения опричнины организация военных сил царя Ивана представляется в общем в таком виде. Для каждого похода, оборонительного или наступательного, будь то так называемая «береговая служба», т. е. расположение войск на южных окраинах для обороны государства от набегов татар, или походы наступательные, специально формировалась армия, состоявшая обычно из пяти полков: передового (авангарда), большого полка, во главе которого стоял обыкновенно воевода, командующий всей армией; полка правой руки (правого крыла); левой руки и арьергардного полка.

Во главе каждого полка назначался воевода с одним — тремя товарищами. Воевода и его товарищи, главы большого полка, одновременно были главным командованием и штабом всей армии, как бы ее генералитетом.

Таким же образом для каждого отдельного похода формировались специально полки, входившие в состав армии. Полк состоял из большего или меньшего количества «сотен» — основных тактических соединений, во главе которых назначались «головы» из дворян. Названия «сотни» или «сотенного головы» не должны вводить нас в заблуждение, будто полк действительно делился на сотни. В XVI в. сотня — условное обозначение основных мелких тактических соединений, из которых слагался полк.

Основными кадрами для формирования сотен служили поуездные организации дворян и детей боярских. Некоторые уезды, или, как тогда говорили, «города», были так значительны, что могли образовать целую «сотню». Другие сотни образовывались из двух-трех городов, т. е. поуездных организаций.

Специалисты военного дела считают аксиомой афоризм: «Организация не терпит импровизации», т. е. несовместима с им-

187

провизацией. Иными словами, необходимую для всякой армии организацию, спайку и слаженность частей можно создать только-длительной и планомерной подготовкой армии, но отнюдь не по-вдохновению, не сразу. На первый взгляд может показаться, что> организация военных сил Московского государства как будто опровергает указанную аксиому военных специалистов. В действительности это не так. Наша военная история лишний раз подтверждает бесспорность этого положения. В армии царя Ивана можно признать импровизированными только назначения воевод н голов и группировку поуездных организаций дворянской конницы в полку, но здесь надо сделать оговорки. Дело в том, что круг родовитых и опытных в военном деле дворян, из которых назначался командный состав, особенно воеводы, был очень немногочислен. Все знали друг друга, многие были проверены неоднократно на деле и заслужили репутацию хороших командиров.

Не менее важным было то, что поуездные организации дворянской конницы, входившие обыкновенно целиком в сотни и полкиг были очень крепко сплоченными ячейками армии московских государей XVI в., пришедшими на смену дружинам бояр и вассальных князей.

Эти поуездные организации были созданы отнюдь не сразу,, кажется, в конце XV в., но во всяком случае уже с начала XVI в. возникает и быстро распространяется по всем городам новая должность — городовые приказчики. Городовой приказчик заведовал и наблюдал за исправностью городовых укреплений, но главной его обязанностью были раскладка и сбор в пределах уезда различных податей. С течением времени, а может быть, и с самого начала установилось обыкновение назначать городовых приказчиков и» местных детей боярских, преимущественно из тех, которые были отставлены от полковой службы и перечислены по выслуге или вследствие ран в осадную, т. е. гарнизонную, службу.

Введенные в 30-х годах губные учреждения первоначально были всесословными, но с течением времени, по мере того как поместная система поглощала земли черных крестьян, губные учреждения цопали в руки местных дворян и детей боярских. Должности губного старосты и целовальников были выборные, но целовальники очень скоро из товарищей старосты превратились в подручных исполнителей распоряжений старосты. Для крестьянства выборы в целовальники, наравне с выборами в тюремные сторожа, стали одной из повинностей тяглого населения.

В губные старосты обыкновенно выбирали людей преклонного возраста, пользовавшихся в уезде уважением, очень часто из отставленных за старостью или из-за ран от службы. Таким образом, полиция и суд по уголовным (разбойным и татинным) делам оказались в руках уездных служилых землевладельцев.

После отмены в 1556 г. кормлений и суды по гражданским делам, по крайней мере в некоторых пределах, которые еще не

188

выяснены, попали в руки поуездпых организаций служилого дворянства. Не выяснено еЩе, везде ли и сразу ли были введены «судные головы», но во второй половине XVI в. они встречаются во многих уездах, в судных головах служили по выборам.

Еще более важные связи создавались в уездах на почве военной службы. Разбор кадров служилых людей, определение окладов поместного и денежного жалованья, зачисление на службу молодежи (новиков), перечисление из полковой службы в осадную и полная отставка, наконец, раздача денежного жалованья на подъем в поход — все эти важные в жизни служилого человека дела производились при самом близком участии выбранных поуездно «окладчиков». На службе в походе далеко не всегда, но нередко головой поуездной сотни бывал местный же дворянин из числа тех, которые служили по московскому списку как выбор из городов.

В заключение прибавлю, что продолжительная жизнь в уезде создавала разнообразные бытовые и экономические связи. Старые служилые роды сидели по уездам обыкновенно целыми многочисленными гнездами, сплетенными неоднократно брачными узами с такими же гнездами.

Вот эти-то поуездные организации, придававшие армии московского государства необходимые в походе и в боях спайку и организованность, и были потрепаны и разрушены опричниной.

В самом деле, выбитые из уезда помещики и вотчинники, «с городом вместе, а не в опале», разлетались по всем концам государства и устраивались, где кому и как удавалось. С другой стороны, поселенные на их земли опричники если и не были набраны, что называется, «с бору да с сосенки», то во всяком случае из разных уездов. Приобрести в короткий срок ту снайку, которая была присуща старым поуездным организациям, опричники, конечно, не могли, да и не успели; так, в 1572 г. выселения и переселения прекратились, и многие опричники подверглись выселениям в свою очередь, как раньше — земские. Какая часть армии была задета непосредственно этими мудрыми «государственными» преобразованиями царя Ивана?

По приблизительным, умеренным подсчетам, количество опричЛ нпков и выселенных в земщину помещиков и вотчинников можно I определить в двенадцать — пятнадцать тысяч человек (семей). Об-1 щее же количество дворянской конницы (если выключить вдов, не ^ч на прожиточных поместьях, недорослей и отставных), было немногим более тридцати тысяч человек. Слуги и послужнльцы дворян п детей боярских, как бойцы, так и кошевые, т. е. обозная^ прислуга, в счет не идут.

Таким образом, можно сказать, что почти половина основных ' кадров тогдашней армии была расстроена учреждением опричнины и опричными выселениями и переселениями *.

[1945]